О дне рождении.

[Marlene Dietrich]

Нам никогда не разрешалось праздновать день рождения моей матери. Человечеству - пожалуйста. Мировым знаменитостям - сколько угодно. Но тем, кого она считала своей семьей, - ни за что! Преступивший закон подлежал наказанию - беспощадно, как она умела, изгонялся из сферы ее бытия. Остракизм, в общем-то, многим был желателен, но длился он не вечно, а возвращение законных прав носило такой неприятный характер, что не оправдывало совершенную ошибку. Никаких поздравительных открыток, никаких подарков, цветов, тортов, вечеринок. Все это, однако , не означало, будто хоть кому-нибудь из нас позволяли забыть день ее рождения. Она набирала номер нашего телефона и говорила:
- Знаешь, кто мне звонил?..- За этим, как правило, следовал солидный перечень президентов, политических лидеров, знаменитых писателей, музыкантов, физиков, а под конец дождем лились имена популярных режиссеров и актеров. Потом звучал монолог о цветах:
- Ты бы поглядела на цветы! Корзины такой величины, что в дверь не проходят! Розы невероятной высоты, их ни в одну вазу не поставишь. Шагу сделать нельзя, столько цветов! Квартира похожа на оранжерею! Дышать невозможно, и к тому же я ума не приложу, куда деть все эти ящики с шампанским!
Тут она переводила дух. Наступала наша очередь "горько" жаловаться:
- Но, Мэсси, ты же велела, чтоб мы ничего не присылали... Ты же не хочешь,чтобы мы... Это же твой строгий приказ - ничего не делать ради дня твоего рождения!
Выслушав, мать моя отвечала:
- Разумеется, я против того, чтобы хоть что-нибудь делали вы, - просто моей семье следует знать, какую невероятную шумиху подняли все остальные по случаю моей даты.

@темы: Фото, из книги Марии Рива

---

С днем рождения,Марлен!!!!

[Marlene Dietrich]

МАРЛЕН ДИТРИХ: КОРОЛЕВА МИРА


Среди десятков мифов о женщинах ХХ века легенды о Марлен Дитрих самые противоречивые. Вамп, ангел, отличная хозяйка, алкоголичка, идеальная мать, бисексуалка, свой парень, кулинарка, распутница, величайшая актриса и полная бездарность — все это правда, если верить тем, кто окружал Великую Дитрих. Всю жизнь она делала себя — упорно, самовлюбленно, привлекая для создания собственного имиджа первоклассных профи, среди которых неизменно оказывалась самой компетентной. Стиль Дитрих — это сама Марлен, недосягаемая величина, которая вошла в жизнь века и стала идолом для миллионов людей.

Мутти

В системе ценностей Марлен Дитрих семья занимала главное место. “Моя мать была достойной представительницей старинной уважаемой семьи, воплощением истинной порядочности. Я всегда испытывала к ней величайшее уважение. И потому мне легко было следовать ее строгим, но ясным и определенным жизненным принципам”. Неизбежное принимай с достоинством, подчиняйся логике, ложись спать до полуночи — небрежность, опрометчивость, безрассудство исключены. Однако Мутти, как звала ее Дитрих, могла приехать в другой город, где Марлен воспитывалась в интернате, только для того, чтобы помыть дочери голову, — она гордилась ее волосами и хотела, чтобы дочь научилась содержать их в порядке.

А легендарные ноги Марлен? “Когда ты вырастешь, твои лодыжки должны быть тонкими”, — приговаривала мать, туго шнуруя ее высокие ботинки. Тонкие лодыжки и запястья — приметы “конюшни”, или происхождения, имели для Марлен большое значение. К собственной дочери она применила его весьма своеобразно: когда ей показалось, что у крошечной Марии кривоватые ноги, она придумала каждодневную пытку с жесткими колодками из стали, в которых малышка спала два года.

Изнанкой строгости была сентиментальность — одновременно и ширма, и спасение. Себя и мужа Марлен называла Мутти и Паппи, дочь — Котом, Хайдеде и Ангелом и старалась сохранять семью даже тогда, когда было ясно, что вместо нее — развалины. Сильная личность, все и за всех она решала сама. Сама установила матриархат и до конца жизни оплачивала счета всех своих родных, даже когда работала из последних сил. Она отвечала за все, а потому расслабиться не имела права. Семья воспитала в ней верность долгу, дисциплину и контроль над чувствами, которые Марлен всегда умела держать в узде. Самодостаточность, граничащая с некой тайной, — этот фундамент легенды был прочно заложен с детства.

Мужчины — отец, оба отчима, а потом собственный муж Рудольф Зибер — никогда не играли большой роли в жизненной философии Дитрих. “Папиляйн” Зибер всю жизнь был “мистером Дитрих” и откровенным подкаблучником — только эту роль ему дозволялось играть возле великой Марлен. Тем не менее, когда с ним приключилась банальная почечная колика, она подняла на ноги весь Голливуд, ища врача для милого Руди. Она отнимала у дочки ливерную колбасу, которую было не достать, — “не трогай, это папина”, заваливала мужа дорогими подарками и прожила с ним всю жизнь в законном браке. За это он терпел всех ее любовников и любовниц, находя утешение в объятиях Тамми, гувернантки-подруги-домработницы, русской танцовщицы Тамары, с которой Марлен подружилась в юности. Правда, Дитрих испортила жизнь обоим, заодно заставляя страдать и маленькую Марию, привязанную к Тамми больше, чем к матери.

Но что такое обыкновенные люди рядом с Великой Актрисой? Мария чуть не до пятнадцати лет ходила в носочках и платьицах с рюшками? Но ведь Дитрих всегда должна оставаться мамой очаровательной крошки, молодой мамой. Она отдала тринадцатилетнюю дочь в руки опытной лесбиянки? Ну что ж, скорее узнает, что такое жизнь. Мария посмела выйти замуж? “Я не дам ни цента!” — кричала она зятю, заодно наняв адвоката, чтобы выяснить, не альфонс ли он. Первый брак дочери она расстроила — и ездила к ней на квартиру драить полы своими божественными руками. Когда Мария Рива уже взрослой женщиной и матерью четверых сыновей выпустила ошеломившие мир мемуары о своей матери, Марлен вскоре умерла — от гнева? разочарования? стыда? Судя по ее взглядам, последнее исключено. И все же в глазах миллионов людей образ Великой Дитрих почему-то не поблек, несмотря на ужасные подробности ее семейной и интимной жизни. Потому что в них была правда о великой женщине и профи высочайшего класса.

П - 1167

Еще девчонкой она записала в дневнике, который вела всю жизнь: “Счастье всегда приходит к усердным”. Усердие, дисциплина и терпение — вот три кита ее профессионального успеха.

Ее уроки скрипки длились по пять часов кряду, она бралась за любую работу, танцевала в кордебалете, пела в ревю и постоянно смотрела все новые фильмы, учась правилам построения лент и основам кино. Интуитивно она проникла в самую суть актерского искусства, произнося вслед за кумиром своей юности Максом Рейнхартом, что “театр принадлежит одному актеру и никому больше”.
Она работала как лошадь на сцене и в кадре, но в Германии звездой ее стали считать только после тринадцати картин, и тогда она, наконец, попала в Голливуд, где под картотечным номером “П - 1167” началась ее всемирная слава.

Главный режиссер в ее жизни, Джозеф фон Штеренберг, о котором Марлен говорила: “Вы бог, вы! Без вас я ничто!”, утверждал, что лучше запереться в телефонной будке с перепуганной коброй, чем с Дитрих... Но однажды, подобно Флоберу, он скажет иначе: “Мисс Дитрих — это я, а я — это мисс Дитрих”... Правда, когда они встретились впервые, он увидел лишь неуклюжую, непривлекательную женщину, а она – бездарного режиссера. Но судьба рассчитала иначе — им суждено было стать новыми Свенгали и Трильби, хотя Марлен больше считала его профессором Хиггинсом. “Некоторые говорят, что он околдовал меня. Это смешно... Вы можете себе представить такого человека, который способен околдовать меня?”. Просто она преклонялась перед ним и на площадке вела себя, как служанка, ловила каждое его слово, всегда носила с собой термос с его любимым бульоном и никогда не капризничала. За это он вознес ее на пьедестал и заставил весь мир восхищаться ею.

Их перепалки вошли в историю Голливуда, также как их нежность и серьезное отношение к работе. Да уж, в выражениях не стеснялись оба: “Ты свинья!” — орал Штеренберг Божественной и мог услышать в ответ что-то совсем уж скабрезное. На его похоронах она скромно стояла позади всех, не желая обнаружить себя среди немногочисленной публики. Он снял ее всего лишь в семи фильмах — и прославил на целый век. Единственный из всех, о котором она говорила: “Мужчина, которому я больше всего хотела угодить”...

Еще бы — он лепил ее знаменитый образ по деталям. Она была упитанной девицей, обожавшей ячменный суп и пирожные, — он велел ей похудеть, и с тех пор английская соль в горячей воде (стаканами!), сигареты и кофе стали ее повседневной диетой. Он нашел свет, сделавший ее потрясающий облик совершенным, и научил разбираться в световых нюансах, принесших мировую славу ее неповторимому лицу. Он открыл ей секреты мастерства, и она стала образцом профессионала.

Однажды на съемках ей пришлось раз за разом обсасывать рыбью голову — после очередной серии дублей она просто совала пальцы в рот, чтобы освободить желудок для следующей серии. Ее партнер был в шоке, а для нее это была просто работа. Реальная Марлен была блистательной и вносила блеск в каждую роль — замызганной цыганки или величественной императрицы.

Она знала силу детали и даже если ворчала по поводу туфель, которых не видно в кадре, не ленилась придумывать их фасоны и примерять часами. Перчат ки ей делали по слепку рук, а туфли — только по индивидуальной мерке. Она могла перебрать сто вуалей, чтобы свет идеально лег на щеки и нос.

Хичкок, у которого она снялась лишь однажды, считал, что “она профессиональная актриса, профессиональный оператор и профессиональный модельер”. Все, кто работал с ней, были восхищены ее энергией, работоспособностью и умением вникать в детали. Она знала все о линзах, софитах, была своим человеком в монтажной и реквизитной, умело пользовалась жестом и неизменно создавала шедевры, когда играла подтекст, намек, недосказанность.

Но самым соблазнительным и будоражащим оружием Дитрих был ее знаменитый голос. Он мог быть нежным, как колыбельная, хриплым, как стон пантеры, или резким, как удар хлыста. Не зря Хэмингуэй сказал о нем, что, обладай Дитрих лишь голосом, она все равно разбила бы вам сердце. Его силу Марлен оценила еще в юности, когда, отменив комплексы, нахально заявилась в уборную к знаменитой берлинской актрисе Розе Валетти — и ее жизнь певицы началась. А заодно и жизнь секс-символа века.
Блистательная
Она могла стать великой, ничего не делая, настолько сильна была в ней
звездная сила. Но она не ленилась и всю жизнь упорно делала себя. Еще в юности она поражала всех изысканными чулками и великолепными туфлями на высоченных каблуках, достать которые в Берлине двадцатых было не так-то просто. Уже тогда в семь утра она могла появиться в боа, с моноклем и в мехах рыжей лисицы — ее стремление диктовать моду не учитывало время и чужие достижения.

Задолго до пластических хирургов она собственноручно делала подтяжку лица при помощи пластыря и умела выглядеть шикарно в любом гриме — потому что в любом образе играла саму себя, Марлен Дитрих Все отмечали ее сногсшибательную фигуру, а между тем даже под самыми невесомыми платьями находилось место для плотной целлулоидной грации, очерчивающей потрясающий бюст, которого у нее не стало сразу после рождения дочери,— обычная вещь. Но только не для Марлен — всю жизнь она боролась. Ее дочь описывает десятки ночных рубашек, искусно воспроизводящих восхитительные округлости,— разумеется, они предназначались для любовных свиданий. Днем в дело шла клейкая лента, с которой грудь выглядела соблазнительно без всякого бюстгальтера. Вот почему все мужчины, включая далеко не доброжелательных партнеров, вспоминали ее потрясающий бюст.
А ее сумасшедшее “голое платье” от Жана Луи — создавалось впечатление, что блестки нашиты прямо на кожу! На самом деле платьев было три — и она, черт побери, умело преподносила их, придумав вентилятор на рампе, который заставлял трепетать тонкую ткань, длинную лестницу, по ступеням которой шла, небрежно волоча роскошные меха. Одно из платьев, переливчатое, из черного стекляруса, она метко окрестила “угрем”. Оно сопровождалось шубой и трехметровым шлейфом, на который пошел пух двух тысяч лебедей. Ее багаж мог составлять сорок четыре чемодана и одну маленькую коробочку. “Это ваши драгоценности?” — спрашивали репортеры. — “Это мой сценический костюм!” Она дорожила им, потому что платье от Жана Луи работало на легенду. Ее примерки длились по восемь — десять часов, на протяжении которых она стояла неподвижно, лишь меняя в мундштуке сигареты, и отрывисто командовала, куда передвинуть блестку. В конце она еще раз придирчиво оглядывала работу нескольких швей, заворачивала платье в папиросную бумагу и уносилась за новой порцией славы. “Дитрих была и кошмаром, и праздником”,— вспоминали ее портные и стилисты.

Ее знаменитые ноги были застрахованы Ллойдом на миллион марок, а компании, выпускавшие чулки, боролись за право воспользоваться ими для рекламы. Она носила туфли только ручной работы и никогда не надевала босоножек: открытые пальцы ног — вульгарность для плебеев!

Она обожала строгий стиль, который смягчала мехами. И любила бросить вызов — когда она оказалась в Париже в своих знаменитых брюках и полиция ходила за ней по пятам, ее это развлекало. Она умело режиссировала встречи с поклонниками и даже своих любовников воспринимала как партнеров по игре. Вернее, как статистов.

“В ней есть секс, но нет пола”
Даже на беспощадный взгляд ее дочери Марии Рива это высказывание — лучшее объяснение непостижимости Марлен Дитрих. Еще в юности Клер Вальдофф, знаменитая звезда и лесбиянка Берлина конца двадцатых, ввела ее в загадочный мир бисексуалов и научила нагловато-упрямой манере держаться на публике. Так формировался стиль Марлен, благодаря которому она смогла завораживать публику, не обладая сколько-нибудь значительными данными.

Отныне притягательный эротизм и аура двусмысленности, тайны всегда были прочно и умело выстроены, потому что на самом деле ей нравилось лишь обожание, поклонение, а секс всегда был делом десятым.

Она обожала Ремарка, потому что он сразу очаровал ее трудным для него и восхитительным для нее признанием: “Я — импотент!”. “Я была так счастлива! — вспоминала Марлен. — Значит, мы можем просто разговаривать, спать, любить друг друга, и все будет так мило и уютно!”
Фэрбенкс заказал статую обнаженной Марлен в бронзе и подарил ей, оставив себе лишь гипсовую копию. Она была без предрассудков: могла снять трубку прямо в постели, чтобы он тоже мог послушать излияния ее очередного поклонника!

Ей нравилось коллекционировать их: однажды, будучи уже бабушкой, она торжествующе сунула собственному зятю под нос свои розовые трусики со словами: “Ты чувствуешь запах? Он был великолепен, этот Президент Соединенных Штатов!”

Во время романа с Юлом Бриннером ее дневник четко фиксировал каждое свидание, она страшно ревновала его к Ингрид Бергман, преследовала бессчетными звонками и телеграммами и одновременно умудрялась поспевать на свидание с очередным счастливчиком, завоевавшим ее расположение. Она не любила огорчать прежних любовников и часто предоставляла им в кратковременное пользование то, чем некогда они владели безраздельно: “Они такие милые, когда просят... А потом ужасно счастливы. Вот и нельзя отказать”...

Она играла любовь и после бесчисленных романов всегда оставалась одинокой, потому что никогда не бывала довольна тем, что имела. В разгар любовной страсти она постоянно оглядывалась по сторонам — а кто там еще дожидается своей очереди? Она наивно полага ла, что ни один мужчина не влюбится в нее, если она сама этого не захочет, и умело провоцировала интерес к своей тайне. Она принимала только интеллектуальный секс, была им зачарована и всегда добивалась своего — ее желал весь мир. Однако она тоже умела идти напролом: едва оказавшись в Голливуде, она садилась за руль роллс-ройса, подарок Штеренберга, и колесила в поисках молоденькой балерины Веры Зориной, которая, впрочем, умела давать отпор ее приставаниям.

Габен — совсем другое дело. Подозрительный, упрямый ревнивец Жан попросту бил ее и действительно соответствовал образу крутого парня. Для него все вокруг были либо ее потенциальными, либо недавними любовниками. Двадцать лет он настаивал на браке и детях — это ее-то подчинить?! Но, кажется, она по-настоящему любила его — достаточно вспомнить, как она металась среди танков, выкрикивая: “Жан! Жан!”, чтобы услышать в ответ:

— “Какого черта ты тут делаешь?”

— “ Я хочу тебя поцеловать!”

Когда он женился, она почернела от горя, а когда умер, называла себя вдовой.

В Синатре она ценила нежность и ненависть к папарацци. Услышав, что он изуродовал лицо несчастного репортера, она хлопала в ладоши: “Как я его люблю! Потрясающий мужчина!”.

Когда любовника хватил удар прямо в ее объятиях, она мгновенно собрала свои вещи и улизнула — случайная интрига не должна разрушить ее легенду! Разумеется, сначала она вызвала врача — она всегда была хорошим товарищем.

Легенда
Марлен с детских лет полагалась на собственный ум и интуицию — как будто знала, что подобной легенды мир еще не знал и ей многое придется делать самой. Она сама придумала легендарное имя, соединив Марию и Магдалину, имена, данные ей при рождении. Это уж потом Кокто напишет о ней: “Марлен Дитрих... Твое имя поначалу звучит как ласка, но затем в нем слышится щелканье кнута!”

Андре Мальро говорил, что звезда — это существо, обладающее необходимым минимумом драматического таланта, чье лицо выражает, символизирует и воплощает в себе некий массовый инстинкт. Марлен Дитрих — не актриса, она скорее мифическая фигура! Вот и киноакадемики были невысокого мнения о Дитрих как об актрисе, и, снявшись в 52 фильмах, она ни разу не удостоилась Оскара. Подумаешь! За нее сработала легенда: когда ее попросили вручить золотую статуэтку, она расспросила портных, кто в чем будет одет, и сразила всех наповал. Среди модных оборок и кисеи она явилась в строго обтянутом платье, как наконечник стрелы. Она продумала все — откуда выйти, какой походкой идти, какой разрез сделать, чтобы ее знаменитые ноги смотрелись в самом выгодном ракурсе. Результат: она стала воплощением Оскара, не имея его!
В жизни она была очень земной, иногда непристойной, с отличным чувством юмора, и все ее очень любили. После съемок списки с подарками для съемочной группы включали сотни фамилий. В жизни она всегда вела себя и выглядела как живая легенда — в обществе, на площадке и даже в собственной ванной.

Она презирала биографов и сама творила свою легенду до последних дней жизни — в сторону романтики, разумеется.

Она годами совершенствовала сценарий собственных похорон со смешными и трогательными деталями: красную гвоздику тем, кто спал со мной, белую, кто врал об этом,— две армии имени одной Марлен. Распределяя роли бывших и новых любовников, она прогнозировала их поведение, реплики и ссоры у гроба... Что ж, по-немецки Дитрих значит “отлично”, и даже смерть она сумела подчинить себе. Ей и это удалось. Записи ее бесед с Максимилианом Шеллом под запретом до 2022 года — может быть, тогда мы узнаем истинную правду о Великой Дитрих? Но стоит ли?

Лидия Шамина

@темы: Статьи

---

[katiger]

отсюда

@темы: Фото

---

Серия афиш к фильмам Марлен.

[Marlene Dietrich]

Сегодня это буду афиши к "Голубому ангелу".утащено с www.marlenedietrich.org

@темы: афиши

---

Два отрывка из ранних фильмов Марлен Дитрих.

[.ТаисАфинская]

«Маленький Наполеон» , 1923 (первый фильм) - www.marlenedietrich.org/video/newsletter_june/i...

«Превратности супружества», 1930 - www.marlenedietrich.org/video/brautzeit/index.h...

@темы: Видео

---

Лили Марлен

[Marlene Dietrich]

Грета Йонкис

Лили Марлен... Лили Марлен... С экрана телевизора несётся знакомый, чуть с хрипотцой голос. Поёт Патриция Каас. Но для меня эта песня нерасторжимо связана с Марлен Дитрих. Эта солдатская песня, песня о девчонке, которая стоит под фонарём у казармы в ожидании кавалера, стала одной из известнейших песен нашего столетия. Её триумфальное шествие началось в годы Второй мировой войны.

Я услышала её впервые в Одессе. Вначале – только нежную мелодию. Её наигрывал на губной гармошке немецкий военнопленный. Может быть, я ещё расскажу о нём. Но мне выпало редкое счастье услышать её в исполнении Марлен Дитрих со сцены.

В 1964 году она приехала в Россию. Мой друг по аспирантуре добыл билеты на её концерт в Театр эстрады у Москва-реки, подле Дома на набережной. В ту пору стены дома ещё не были сплошь покрыты памятными досками с именами тех обитателей, кого в тридцатые годы по ночам увозили отсюда в пыточные камеры Лубянки. Довольно-таки заштатный зал отвели звезде мирового кино. Впрочем, её фильмов в Союзе не видели. Скажи кому на Западе – не поверят. Мы с другом оказались на самой верхотуре, почти под потолком, но зато у нас был бинокль – один на двоих.

Гаснет свет, и в луче прожектора из правой кулисы появляется чарующе прекрасная, в шикарном переливающемся платье (немного тюля и много бриллиантов) и в длинной накидке из белых песцов Марлен Дитрих. Луч ведет её за собой, перемещая к середине сцены, песцовый шлейф волочится по полу. Отвечая на овацию, она склоняется в низком поклоне.

Первый номер – любовное танго "Джонни". За роялем – молодой элегантный красавец Берт Бакарак. Он подаёт знак оркестру. Оркестр играет вступление, с первым же словом взмывают руки Марлен, роскошный палантин спадает с плеч и ложится у ног белым облаком, из которого она как бы вырастает в своём сверкающем платье, маленькая и тонкая, с гордо поднятой белокурой головой. Она поёт, но слова заглушает гром овации. Зал приветствует её стоя. Видеть Марлен – такая же радость, как слышать. Это женщина неправдоподобной красоты, и при том женщина-легенда. Возлюбленная Ремарка, Жана Габена, подруга Хемингуэя и Жана Кокто... Одни эти имена способны свести с ума, во всяком случае, нас, молодых филологов. Но для меня бесконечно важнее то, что Марлен – соотечественница и современница моего отца. Я уверена: он видел "Голубого ангела", а потому с особым волнением слушаю песни из этого фильма, которые она исполняет в тот вечер. Их написал Фридрих Холлэндер. Одна из них – "Я с головы до ног создана для любви" – воспринимается как девиз жизни этой потрясающей женщины.

Марлен Дитрих весь вечер пела на английском языке, но "Лили Марлен" в аранжировке Берта Бакарака, которой закончилось первое отделение, она исполнила по-немецки. Одна из самых популярных песен Второй мировой войны. Эту мужскую песню Дитрих пела перед американскими солдатами в последние годы войны. Песня путешествовала с ней по фронтовым госпиталям. Британские солдаты сделали её своей. А на русский её вольно перевёл наш Бродский. Он любил её и часто напевал. Хотите послушать? Дарю вам первый и последний куплеты:

Возле казармы, в свете фонаря
Кружатся попарно листья сентября,
Ах, как давно у этих стен
Я сам стоял,
Стоял и ждал
Тебя, Лили Марлен,
Тебя, Лили Марлен.

Кончатся снаряды, кончится война,
Возле ограды, в сумерках одна,
Будешь ты стоять у этих стен,
Во мгле стоять,
Стоять и ждать
Меня, Лили Марлен,
Меня, Лили Марлен.

Во втором отделении певица появилась в розовом искрящемся платье, облегающем её от шеи до пят. В узком луче света она в свои шестьдесят с лишним лет гляделась как танагрская статуэтка. Гвоздём, или как теперь говорят, хитом этого отделения стала песня Пита Сигера "Куда исчезли все цветы?"

– Куда исчезли юноши? – Все до одного в могилах. Её низкий и тихий голос переходил в хриплый стон, когда она пела эту песню. Бледное лицо, рот как кровавая рана, в глазах – огненные молнии. Всё это наполняло душу ужасом, а тут ещё тихий плач оркестра.

Представление, которое Марлен Дитрих создала вместе с Бакараком, было просто несопоставимо с тем, что предлагала нам наша эстрада. Но не меньше чем красота и искусство актрисы, меня поразили её раскованность и открытость, с которой она, не таясь, демонстрировала свои отношения с молодым музыкантом. Он глядел на неё с обожанием, и это было всем понятно. Но когда она, уходя со сцены, ласково взъерошила ему волосы, перед нами как бы ожил миф о богине, которая спускалась с Олимпа, чтобы любить смертных юношей. Смею думать, многие в зале почувствовали к счастливчику дикую ревность.

Сегодня Марлен Дитрих, как и моему отцу Вилли Риве, исполнилось бы сто пять лет. Нордические богини, в отличие от древнегреческих, как известно, смертны. Ушла и Марлен Дитрих. Но каждый, кому довелось её видеть, благодарен судьбе.

Прощай, Голубой ангел!

@темы: Видео, Статьи

---

Меха из русских соболей.

[.ТаисАфинская]

В конце концов Дитрих заказала дорожку длиной в десять футов из сшитых поперек шкурок,в которую заворачивалась,точно в рулон рождественской бумаги. Вместо целлофана. Она называла ее "Индейское одеяло". Впоследствии это сооружение приобрело известность еще под двумя именами: "Вещь" и "Зверь" - и стало чуть ли не главным персонажем одной из знаменитых самопородий Дитрих:
- Видите эту "Вещь"? - вопрошала она, указывая на своих соболей, сложенных несколько раз и покоящихся в специально для них поставленном кресле. - Правда же, я замечательно выглядела, когда появилась, завернутая в нее с ног до головы? Без гроша - зато в русских соболях! И так всю мою жизнь! Руди, как известно, несколько лет назад застраховал "Вещь" на целое состояние. Мне все еще приходится каждый год платить страховой взнос; я плачу и с нетерпением жду,что "это" наконец украдут! Но знаете, никто до сих пор не украл! Воруют что угодно, воруют все на свете, - только не моего "Зверя". И тогда я подумала - а почему бы его не потерять? Как-то вечером в театре я ухитрилась оставить его под креслом. Никто ничего не заметил. Среди ночи позонила Руди, чтобы сообщить ему благую весть. Утром в дом явился театральный администратор и, сияя радостной улыбкой, вручил мне мое "Индейское одеяло". Я, разумеется, должна была изобразить неслыханный восторг и безмерную благодарность. Он не захотел взять деньги, и тогда я взмолилась:"Скажите же, чем я могу отплатить..." Конечно,это было неразумно с моей стороны, говорить подобные слова опасно... Однако он захотел только несколько фотографий с автографами. Для всех членов семьи. В конце концов удалось от него избавиться... Как-то раз я оставила "Вещь" в такси; она тотчас вернулась и встала мне в кругленькую сумму: пришлось давать огромные чаевые. Я пыталась притвориться, что "Вещь" нечаянно соскользнула с моих плеч, пока я ходила по магазинам Бендела или Блумингдейла... Меня все равно разыскали и были вне себя от счастья, что могут возвратить владелице ее ценность. Потом произошел случай на корабле; я плыла то ли в Европу, то ли из Европы, и мы попали в шторм. Это был кошмар. Всех сразила морская болезнь, канаты подняли, ветер подул с такой силой, что выходить на верхние палубы категорически запретили. И тут я укуталась в своего "Зверя", села в лифт и поднялась на прогулочную палубу - как будто мне нехорошо и надо походить, подышать свежим воздухом. Оттуда по лестнице я незаметно взобралась на самую верхнюю палубу. Меня чуть не сдуло ветром. Вот был бы номер!
Она всегда заливалась смехом при мысли, что могла свалиться за борт вместе со своими соболями.
- Ну, вот, стою я, значит, и изо всех сил стараюсь держаться за перила. "Вещь" слегка спустилась с плеч, чтоб ветру было удобнее схватить ее и унести в море. Какой-нибудь моряк мог случайно меня заметить, поэтому о том, чтобы просто бросить "Зверя" в воду, я и не помышляла. Все должно было выглядеть так, будто произошел несчастный случай. Я страшно замерзла, соленый брызги загубили мне прическу, вдрызг испортили вечернее платье. Понадобился час, чтобы расстаться с этим меховым чудовищем! Вернувшись в каюту, я немедленно заказала телефонный разговор с Руди, торопясь обрадовать его хорошей новостью! Через два часа капитан с поклоном преподнес мне "Индейское одеяло"! Оно улетело с верхней палубы и благополучно приземлилось на голову пассажиру третьего класса. Это на четыре палубы ниже. Какими-то колдовскими чарами я прикована к своему "Зверю". Но уверяю вас - стоит мне отменить страховку, и его в тот же день обязательно украдут!

@темы: Фото, из книги Марии Рива

---

Нелюбимый ангел Германии

[.ТаисАфинская]

Почему снова о Марлен Дитрих? Юбилейных дат в этом году -- никаких: 6 мая минуло 8 лет после ее смерти, а 100-летие со дня рождения исполнится лишь 27 декабря 2001 года. Дело в другом. Германия по-прежнему пытается найти в душе примирение со своей великой и строптивой дочерью -- самой прославленной немецкой актрисой ХХ столетия...

Алексей Григорьев

Поначалу она была для немцев "голубым ангелом" -- по названию ее первого звукового фильма, снятого в 1930 году на берлинской киностудии УФА. Затем "эта Дитрих" (так уже стали говорить о ней на родине) превратилась в глазах немцев в падшего ангела, отвергнутого идола, ибо отказалась вернуться в нацистский фатерланд, а прибыла туда только весной 45-го, да еще в американской военной форме. Нелюбимый ангел Германии своих чувств тоже не скрывал и в книге "Словарь Марлен Дитрих" написал: "Я ненавидела с 1933-го по 1945 год. Трудно жить ненавидя. Но если этого требуют обстоятельства, приходится учиться ненависти".

Еще в 1960-м, гастролируя в Западном Берлине и Рейнской области, она была встречена плевками и плакатами "Marlene, go home!". Да и по сей день в ее родном Берлине все никак не решат, какую улицу назвать именем Марлен Дитрих -- и называть ли вообще...

И все же перелом произошел. Диски с записями песен в ее исполнении, фильмы с ее участием завоевали Германию, в первую очередь молодую, которая увлеченно изучает сайт Марлен Дитрих в Интернете и даже дискутирует по поводу "магической красоты" ее ног (кстати, в Голливуде она получила прозвище The Legs). Не отстает и среднее поколение. Недавно в 50-й раз был вручен главный киноприз ФРГ, аналог американского "Оскара", и уже почти решено, что он будет называться "Лола" -- по имени обольстительной кафешантанной певички из "Голубого ангела". Готовится к открытию в Берлине и музей Марлен Дитрих, где будут представлены все раритеты, перевезенные из ее последней квартиры на парижской улице Монтень -- письма друзей и поклонников, театральная обувь и одежда, награды, публикации прессы. Попыткой заочного примирения (хотя и не особо удачной) был снятый в Голливуде немецким режиссером Йозефом Вильсмайером фильм "Марлен", где 39-летней Кате Флинт удалось добиться поразительного внешнего сходства с прототипом (об этом рассказывалось в № 20 "ЭП" за 2000 год).

Но, пожалуй, наиболее примечательным в истории "возвращения Марлен Дитрих в Германию" является множество публикаций о жизни кинозвезды с ранее не известными подробностями. О "вечном мифе Марлен Дитрих, который превосходит любую моду", пишет в одном из последних номеров журнал "Шпигель".

Жизнь этой женщины была и впрямь соткана из противоречий, иногда невинных и забавных ("Мое имя -- Марлен Дитрих, и это не псевдоним, как часто писали", -- утверждает актриса в книге "Возьмите жизнь мою...", хотя доподлинно известно, что еще в 13 лет Мария Магдалена фон Лош придумала себе имя Марлен, составленное из двух настоящих), а зачастую шокирующих. Так что окружавшие ее и близкие ей люди с выражением повторяли в своих воспоминаниях название фильма Дитрих: "Дьявол -- это женщина". Едва ли не самым страшным по наглядности примером была книга актрисы Марии Рива "Моя мать Марлен" (в № 10 "ЭП" за 1993 год публиковались выдержки из нее, потом мемуары вышли и на русском языке).

Статья в "Шпигеле", принадлежащая перу немецкого публициста Хельмута Каразека, словно составлена из названий кинолент, где титры открываются именем Марлен: "Голубой ангел", "Обесчещенная", "Белокурая Венера", "Дьявол -- это женщина", "Желание", "Зарубежный роман", "Страх сцены", "Нюрнбергский процесс", "Свидетель обвинения"...

В 1968 году на знаменитую книжную ярмарку во Франкфурте-на-Майне для презентации автобиографии "Забавы в китайской прачечной" прибыл великий Йозеф фон Штернберг (он был большой шутник!), чье имя во всех киносправочниках переделано на американский манер -- Джозеф, но который, однако, сохранил всю утонченность происхождения из высшего общества Австро-Венгерской монархии и богемность "золотых двадцатых" из жизни Веймарской республики.

"Я был вместе со съемочной группой Гессенского телевидения во Франкфурте, -- вспоминает Хельмут Каразек, -- мы должны были снять фильм о ярмарке, и у меня была четкая договоренность о месте и сроках интервью с режиссером "Голубого ангела". Фон Штернберг приветствовал нас с подчеркнутой вежливостью, исключительно дружелюбно выполнил просьбу оператора и осветителя -- ведь он был... величайшим магом киносвета. Короче, все шло без малейших помех, пока при включенной на прямую передачу камере я не начал свой первый вопрос: "Господин фон Штернберг, вы вместе с Марлен Дитрих..." Закончить вопрос мне не удалось, ибо фон Штернберг рявкнул прямо в камеру: "Да не лезьте вы ко мне с этой чертовой бабой!" Я подавился слюной, интервью на этом и кончилось. Фон Штернбергу -- он умер в декабре 1969 года от сердечного приступа -- оставалось жить чуть больше года, и тем не менее он пришел в такую ярость при одном лишь упоминании имени актрисы, которую для мирового кино создал именно он..."

А она? Как относилась к нему и что говорила о нем она? Напомню пассаж из мемуаров дочери: "Каждый день теперь за семейным обеденным столом -- американский режиссер (идет 1929 год, начались съемки "Голубого ангела". -- Прим. авт.). Он оказался плотным невысоким человеком, с большими, опущенными книзу усами и невыразимо печальными глазами. Я была разочарована. Если не считать его длинного пальто из верблюжьей шерсти, гамашей и элегантной трости, в нем не было ничего значительного. Но голос его был удивителен -- мягкий и глубокий, просто шелк и бархат... А мать считала его божеством. Вешая его пальто в гардероб, она гладила ткань, словно та обладала некоей магической силой. Она готовила только его любимые блюда, наливала в бокал сначала ему и только потом -- отцу, который, казалось, был вполне согласен с этим. А когда фон Штернберг говорил о своем фильме -- серьезно, страстно, напористо, мать слушала, как зачарованная".

Как к божеству Дитрих относилась к фон Штернбергу вплоть до самой своей смерти. "Его советы были для меня законом и выполнялись безоговорочно", -- сказала она в интервью публицисту французской газеты "Фигаро" Алену Боске за год до кончины. Актриса называла режиссера "своим Пигмалионом", себя, разумеется, "его Галатеей", и если уж продолжать мифологию, то роль богини Афродиты, оживившей прекрасную статую, сыграла сама кинематография. Вот только с любовью создателя к своему творению в жизни было не так, как в легенде: "Да, я создал Марлен Дитрих из ничего, поднял ее с земли до небес, -- пишет фон Штернберг в автобиографии. -- И она никогда не переставала заявлять, что всему в жизни ее научил я. Однако я многому ее не научил и прежде всего тому, чтобы не бубнила она на всех углах обо мне..."

Какие уж тут Пигмалион с Галатеей! Не случайно Дитрих гораздо чаще называла фон Штернберга "своим Свенгали", а себя -- "его Трильби" -- по именам героев романа английского писателя Джорджа дю Морье "Трильби" (1894), где суровый маг с помощью гипноза одаряет влюбленную в него девушку-простушку волшебным голосом, который, однако, покидает певицу сразу после смерти чародея. Впрочем, настоящая Трильби -- Марлен Дитрих -- волшебного голоса после расставания со "своим Свенгали" и даже после его смерти не теряла.

Ну а все-таки в чем состоял труд Пигмалиона над Галатеей (Свенгали над Трильби) в кинематографе? "Своей легендарной славой актриса прежде всего обязана магическому сочетанию света и киноленты из целлулоида", -- замечает Хельмут Каразек. Режиссер, с которым Дитрих встретилась в 1929 году в Берлине и у которого затем снялась в семи едва ли не самых известных своих фильмах, был поистине волшебником света в кинематографе. С привычной для него желчностью фон Штернберг замечает в автобиографии, что до встречи с ним Дитрих была "простоватой, довольно-таки пухленькой берлинской домохозяйкой, которая на фотографиях выглядела так, будто она изо всех сил старается выглядеть Женщиной". Доля истины тут есть, ибо в картине 1922 года "Таковы мужчины", где Дитрих играет служанку, она и впрямь выглядит упитанной, у нее круглая мордочка, вздернутый мясистый нос (впоследствии она всегда уверяла, что ее "носик похож на утиную попку" ), торчащие скулы, в которых тонут маленькие глазки.

В "Голубом ангеле" фон Штернберг великолепно использует эти, прямо скажем, не идеальные кинематографические данные, подчеркивая у полненькой простушки одно и совершенно убирая в тень другое. Он приподнимает ей наискосок брови, выгодно освещает высокие скулы, складывает с помощью косметики губы (нижняя слишком мясистая) изящным сердечком, опять-таки светом и тенью превращает несколько широкий нос в подобие крыльев бабочки и даже заставляет беднягу выдрать четыре коренных зуба, чтобы щеки не были круглыми и лицо несколько вытянулось. "Домохозяйка" была посажена на диету, в результате которой потеряла 15 килограммов. Надо сказать, что и знаменитые меха, в которые изящно куталась кинозвезда, и обтягивавшие ее фигуру платья, не говоря уж о цилиндре и фраке с бабочкой, -- весь этот кинооблик также был изобретением режиссера.

Марлен оказалась весьма способной ученицей Мастера. Даже в такой специфической сфере, как использование света. На своей вилле в Беверли-Хиллз она все лампы расположила так, что гости, бывавшие на ее приемах, воспринимали появление перед ними хозяйки дома словно бы на киноэкране. Она сама аранжировала и освещение на съемочной площадке, появляясь там задолго до партнеров по фильму. "Марлен -- самая талантливая осветительница в кино, после Йозефа фон Штернберга", -- сказал его оператор Билли Уайлдер уже после того, как Дитрих рассталась со своим режиссером. Скандал был оглушительным, тем более что беглянка ушла под покровительство главного соперника и врага фон Штернберга на студии "Парамаунт" -- Эрнста Любича.

Однако здесь речь об особом аспекте этого события. "Из всех искусств для нас важнейшим является кино". Хотя эта фраза была сказана в другой стране и в другое время, она характеризует отношение к кинематографу и в нацистской Германии. Даже музыкальные комедии, в которых блистала несравненная Марика Рокк, работали в конечном счете на гитлеровскую пропаганду. Ангажированными на службу "фюреру, народу и рейху" были все звезды, оставшиеся на киностудии УФА: Сара Леандер, Лилиан Харвей, Йоганнес Хеестерс, Хайц Рюман. Вот что пишет современный немецкий критик Карстен Витте о знаменитой Лилиан Харвей (ее имя в этой характеристике легко заменяется и на Марику Рокк, и на Сару Леандер): "Киностудия УФА безжалостно эксплуатировала внешность актрисы, которая была ее самым большим капиталом. Миловидная прелестница с некоторой примесью нервной дерзости, Лилиан Харвей была немецким ответом на вызов американских конкуренток. Ее облик "примирял" девчонку-сорванца со скромницей Гретхен. Ее героини кокетничали напропалую и стреляли глазками, но, когда приходила первая любовь, они стыдливо опускали ресницы".

Надо ли говорить, как жаждал гитлеровский рейх вернуть в Германию из "вражеского логова" -- Голливуда -- самую прославленную немецкую актрису, да еще урожденную фон Лош, да еще из семьи прусских офицеров! Как только стало известно о разрыве Дитрих с фон Штернбергом, к актрисе явился представитель германского консульства в США и передал ей текст передовой статьи, которая по личному указанию рейхсминистра пропаганды д-ра Йозефа Геббельса появилась во всех ведущих немецких газетах. В ней говорилось: "Наши аплодисменты Марлен Дитрих, которая наконец-то уволила еврейского режиссера Йозефа фон Штернберга, всегда заставлявшего ее играть проституток и иных порочных женщин, но ни разу не предложившего ей роли, которая была бы достойна этой великой гражданки и представительницы Третьего Рейха... Марлен следовало бы сейчас вернуться на родину и принять на себя роль руководительницы германской киноиндустрии, перестав быть инструментом в руках злоупотребляющих ее славой голливудских евреев".

Итак, нацисты уже с 1935 года строили перед Марлен золотой мост, по которому блудная дочь должна была бы вернуться в отчий дом. И здесь все средства были хороши. Дитрих сама впоследствии рассказывала, что, помимо германского консула с его газетками, дипломатическим представителем Гитлера в ее доме появился д-р Карл Фольмеллер, тот самый Фольмеллер, который когда-то по поручению своего знакомца фон Штернберга переделывал роман Генриха Манна "Учитель Гнус" в киносценарий "Голубого ангела". Теперь бывший сценарист был одним из лидеров немецкого землячества в США, а на деле -- руководителем "пятой колонны" нацистов. По словам Марлен, он долго рассказывал ей, как "обожает фюрер ее фильмы", как смотрит их каждый вечер в своей резиденции в Берхтесгадене и повторяет: "Она принадлежит Германии!".

Много времени спустя, когда уже бушевала Вторая мировая, актриса воспользовалась этими беседами с посланцем Гитлера, чтобы сыграть блестящую роль на одной из голливудских "парти". "Кто знает, -- произнесла она задумчиво перед множеством избранных гостей, -- может мне и следовало принять то предложение?" И когда наступила мертвая тишина, а на всех лицах читался безмолвный вопрос "Зачем?!", она произнесла: "Может, я бы смогла отговорить его от этого!". Кого? От чего? Да Адольфа же, конечно, -- от аннексии Австрии и Чехословакии, нападения на Польшу, агрессии против СССР...

Разумеется, то был маленький спектакль на публику. Вместо попытки "отговорить фюрера от этого" Марлен немедленно прервала все съемки, созвала пресс-конференцию на "Парамаунте", где руководитель "пи-ар" киностудии от имени актрисы заявил, что Марлен Дитрих порывает все связи с Германией и просит американские власти предоставить ей гражданство США. "Я увидела в тот момент глаза матери, -- вспоминает ее дочь Мария Рива. -- Они были заплаканными и опухшими, и мама все время отворачивалась, чтобы не было видно ее лица".

Дитрих всегда была далека от политики. В 1930-м она уехала в Америку, лишь следуя за обожаемым фон Штернбергом и в расчете на хороший контракт с "Парамаунтом". Об угрозе нацизма она в ту пору вряд ли думала. Но сейчас, в 1935-м, она сделала осознанный шаг к политической ангажированности. И через четыре года, получив наконец долгожданный американский паспорт и покинув Францию после отдыха на Лазурном берегу 2 сентября 1939 года, то есть наутро после начала Второй мировой войны, она с эмоциональностью художника и с дисциплинированностью истинной пруссачки бросилась в борьбу против фашизма, который олицетворялся покинутой ею родиной.

Об этом времени в долгой жизни Марлен Дитрих много написано -- не стоит повторяться. Но именно военный период, когда столь открыто и яростно свершалось противостояние прославленной кинозвезды и ее погрязшей в коричневом варварстве родины, был наиболее драматичным для Марлен Дитрих. Она перестала быть киноактрисой, став певицей и своим собственным конферансье на походных сценах, которыми зачастую служил джип, окруженный толпами американских "джи-ай". К этому времени относится масса былей и небылиц о ее любовных похождениях с американскими военными, знаменитыми и никому не известными, и она сама с удовольствием поддерживала эти рассказы, играя на публику. ("Правда ли, что вы, будучи на передовой, спали с генералом Эйзенхауэром?" -- спрашивали ее, и она отвечала безмятежно: "Да ведь Айк никогда и на передовой-то не бывал!"

Как раз в ту пору и закладывалось глубоко негативное чувство немцев к "блудной дочери Германии". И это несмотря на то, что в конце войны, находясь в рядах американских войск, Марлен Дитрих пела знаменитую "Лили Марлен" в госпиталях, где лежали раненые солдаты вермахта, и немцы плакали. В общем, ей пришлось испытать нечто схожее с тем, что пережил Вилли Брандт, который, будучи еще Гербертом Карлом Фрамом, бежал от нацистов в Норвегию, а после окончания войны с немалым трудом завоевывал доверие избирателей. Но если Брандт уже в 1957-м был избран правящим бургомистром Западного Берлина, то в Марлен Дитрих там же еще три года спустя летели плевки и оскорбления. Почему все-таки?

Этот вопрос в 1982 году задал ей актер и режиссер Максимилиан Шелл, снимая документальный фильм "Марлен". Она без всякого возмущения ответила на своем любимом берлинском диалекте почти детской фразой, которую можно перевести примерно так: "Ну, они поссорились со мной..." После этого обычно говорится: "Давай дружиться и никогда не злиться!" Но такого сказано не было. Опять же -- почему?

Вот что считает автор "Шпигеля" Хельмут Каразек, который, кстати, относится к Дитрих с явным пиететом: "Марлен всегда оставалась в Германии нелюбимой звездой. Она была бы нелюбима у нас и в том случае, если бы прибыла на побежденную родину не на американском джипе и не в американской униформе. Она была женщиной, у которой все, что она делала, играла, представляла, оборачивалось вызовом, провокацией. И пафос ее, и страсти были холодными, рассудочными. Вечная жизнь? Даже достигнув 90-летнего возраста, она едва ли могла себе представить, что "после смерти мы все вознесемся туда, на небо". Красота ее была пленительной, но холодной, а ее воздействие на окружающих -- чувственным, эротичным, но неизменно под контролем разума. Никогда она не становилась жертвой подобно Рите Хейуорт или Мэрилин Монро, никогда не была, словно Грета Гарбо, Анной Карениной либо Дамой с камелиями. Ей никогда не удавалось быть победительницей, но она оказывалась слишком гордой для того, чтобы терпеть поражения.

И потому в голосе ее слышится нечто, что невозможно воспроизвести музыкально, но что звучит как насмешка, как чувство превосходства. Этот голос! Благодаря ему она завершила свою карьеру. Ее знаменитая и ею любимая "Скажи, куда исчезли все цветы..." Столь сентиментальную песню может исполнять лишь такая несентиментальная женщина, как она..."

В 1991 году, за год до смерти актрисы, Каразек беседовал с ней по телефону. О том, что Дитрих бедствует в одиночестве в своей парижской квартире, Каразеку рассказал автор "Исчезнувших цветов" Макс Колпет, живший в ту пору в Мюнхене и знавший Дитрих по 20-м годам в Берлине. Через ведомство президента ФРГ Каразек попытался выхлопотать актрисе почетную пенсию, но в этом учреждении ему было сказано, что через год после выхода последнего фильма Дитрих "Прекрасный жиголо -- несчастный жиголо" (1978) она объявила об отказе от всякого контакта с общественностью, и потому даже немецкое посольство в Париже не имеет возможности переговорить с ней.

От имени редакции "Шпигеля" Каразек все же направил Дитрих письмо, и -- о чудо! -- она позвонила в журнал, но автора письма не застала -- он уже ушел домой. Она дозвонилась и туда, произнеся своим характерным насмешливым голосом, хотя и чуть замедленно: "Представляете, ночной дежурный в редакции не желал дать мне вашего домашнего телефона! Мне!.." Поначалу трубку взяла десятилетняя дочь Хельмута, и надо было видеть, как ребенок с невероятным блеском в глазах и смущенной улыбкой произнес: "Папа, тебе звонит Марлен Дитрих..."

"Тогда, в 1991-м, я пять раз разговаривал с нею по телефону, -- вспоминает Каразек. -- Дважды она была весела, разговорчива, дружелюбна, в остальных случаях -- резка и недоверчива. В пятом разговоре она даже попыталась изобразить дело так, будто у телефона вовсе не Марлен Дитрих. Но голос-то ее выдал! Дитрих тогда быстро положила трубку. За ее ворчанием чувствовались растерянность, одиночество".

Собственно, ожидать иного было нельзя. Позже дочь дала жестокое и, видимо, реалистичное описание тех дней своей матери: "Ноги у нее ссохлись и не действуют. В алкогольном угаре она подстригает свои волосы маникюрными ножницами и красит их в розовый цвет, оставляя грязные белые пряди. Ушные раковины у нее обвисли, а зубы, которыми она всегда так гордилась, ибо они были ее собственными, почернели и стали ломкими. Левый глаз почти прикрыт. Когда-то прозрачная кожа стала пергаментной. Она распространяет запах виски и телесного распада".

После такого свидетельства хочется немедленно вновь посмотреть фильм с Марлен Дитрих, ну хотя бы "Марокко", где ее красавец-любовник Гарри Купер босиком топает по пустыне вслед за "чертовой бабой", выражаясь языком Штернберга.

Однако разговор о взаимоотношениях немки Марии Магдалены фон Лош с ее соотечественниками все же повисает в воздухе. Тем более что Каразек обращает внимание на еще одну немаловажную деталь из биографии звезды. В интервью Максимилиану Шеллу для его документального фильма Марлен сообщила, что была единственным ребенком в семье. Однако у нее была старшая сестра Элизабет, хотя с конца войны актриса всячески стремилась замолчать или даже отрицать этот факт.

Дело в том, что весной 1945 года Элизабет и ее муж Георг Виль объявились в одном из самых страшных фашистских концлагерей -- Берген-Бельзене. Когда в апреле в лагерь вошли англичане, из списочного состава в 60 тысяч узников в бараках находилось 10 тысяч трупов, а еще 20 тысяч умерли в течение пары недель после освобождения. А что же супруги Виль? Нет, они не были заключенными, хотя не были и надсмотрщиками в лагере. Они просто держали кафе, где столовались как нацистские палачи из Берген-Бельзена, так и военнослужащие вермахта. Тихие и добропорядочные граждане рейха. То-то удивилась Мария Рива, когда, зная, что ее тетка Элизабет вышла из концлагеря, увидела здоровую упитанную даму!

Подобное родство было для Дитрих совсем некстати, и она бросилась в лагерь, к коменданту, старшему лейтенанту британской армии Арнольду Хоруэллу. Разговор облегчался тем, что англичанин оказался берлинским евреем, сумевшим в 30-е годы перебраться в Лондон. К тому же на него был обрушен водопад прославленных имен из числа друзей Марлен Дитрих -- генералов Эйзенхауэра, Паттона, Брэдли. В общем, дело замяли. Однако сама Элизабет не вполне поняла сложность ситуации для ее сестры и не раз публично высказывалась о "высокой моральности третьего рейха, который, при всех недостатках, все же пытался защитить немецкую честь". Неудивительно, что Марлен решила остаться единственным ребенком своих родителей...

А на вопрос журнала "Шпигель", который был поставлен Марлен Дитрих в ее последнем интервью 17 июня 1991 года -- "На чем основывался ваш антифашизм?", она ответила кратко и обезоруживающе: "На чувстве приличия!"

Может, примирение между великой немкой Марлен Дитрих и Германией все же состоялось?

@темы: Статьи, Фото

---

Для пользователей torrents.ru

[.ТаисАфинская]

Представляю Вашему вниманию подборку ссылок,откуда можно скачать фильмы с участием Марлен. Если Вы не зарегистрированы на сайте, скачать хотите, а разобраться не можете,то пишите на ю-мыл, окажу посильную помощь.

Голубой ангел - torrents.ru/forum/viewtopic.php?t=163396
Зарубежный роман - torrents.ru/forum/viewtopic.php?t=407158
Марокко - torrents.ru/forum/viewtopic.php?t=287776
Нюрнбергский процесс - torrents.ru/forum/viewtopic.php?t=184179
Питсбург - torrents.ru/forum/viewtopic.php?t=342508
Страх сцены - torrents.ru/forum/viewtopic.php?t=231733
Шанхайский экспресс - torrents.ru/forum/viewtopic.php?t=364421
Негодяи - torrents.ru/forum/viewtopic.php?t=385429
Свидетель обвинения - torrents.ru/forum/viewtopic.php?t=234276
Кровавая императрица - torrents.ru/forum/viewtopic.php?t=445685
Дестри снова в седле - torrents.ru/forum/viewtopic.php?t=274424
Обесчещенная - torrents.ru/forum/viewtopic.php?t=524933
Белокурая венера - torrents.ru/forum/viewtopic.php?t=555197
Дьявол - это женщина - torrents.ru/forum/viewtopic.php?t=555185
Печать зла - torrents.ru/forum/viewtopic.php?t=182417 -
Нью-орлеанский огонек - torrents.ru/forum/viewtopic.php?t=575218
Мартин Руманьяк - torrents.ru/forum/viewtopic.php?t=575166
Ангел - torrents.ru/forum/viewtopic.php?t=662900
и фильм и спектакль о самой Марлен:

Марлен Дитрих: Белокурая бестия - torrents.ru/forum/viewtopic.php?t=230039
МарЛени - torrents.ru/forum/viewtopic.php?t=339368

---

13.07.1946

[.ТаисАфинская]

Дитрих и Габен приезжают во Францию для съемок в фильме «Мартин Рума-ньяк», 1946.

@темы: Дитрих и Габен, Видео

---

[Marlene Dietrich]

«Если ты веришь всему,что читаешь в газетах, то тебе придется задуматься о том, когда я находила время для карьеры, поскольку постоянно кувыркалась с кем-нибудь в постели?»

@темы: Фото, Цитаты

---

Два письма Дитрих от Габена.

[.ТаисАфинская]

11 февраля 1944 г.

Ma grande, моя любовь, моя жизнь! Ты здесь, передо мной, я смотрю на тебя. Ла Куинта, ты и я. В голове у меня только это. Я одинок, я, как ребенок, потерявшийся в толпе. Неужели возможна такая любовь? Ты думаешь, что когда-нибудь мы снова будем вместе, будем жить вместе, мы оба, только мы с тобой! Дождись меня... Даст ли Бог найти тебя снова, тебя самую великую?.. Ты - в моих венах, в моей крови, я слышу тебя.
... В первый раз говорю тебе: ты мне нужна, ты мне нужна на всю оставшуюся жизнь, или я пропал.

***

Моя Grande,
я только что ушел от тебя. Понимаю, что потерял тебя навсегда... Знаю, что письмо глупое и смешное, ведь у тебя такое горе. Пожалуйста, прости меня. Я тоже очень опечален. Не знаю, что делать дальше. Я обидел тебя, так сильно обидел. Чувствую себя одиноким. Не знаю, что меня ждет. В прочем, все равно! Адью. Я никогда не вернусь.

Ж.

---

Марлен Дитрих называла себя вдовой Жана Габена...Хотя была женой Рудольфа Зибера

[Marlene Dietrich]

17 мая 1923 года немецкий режиссер (ассистент режиссера, примечание .ТаисАфинской) Рудольф Зибер надел обручальное кольцо на хрупкий пальчик 21-летней Марии Магдалены Дитрих. Среди юных актрис она выделялась чувственностью и бисексуальной наклонностью. Руди мечтал сделать из жены актрису номер один в Германии.
В конце 1924 года Марлен родила дочь Марию Элизабет. А уже весной 1925-го вернулась на сцену и начала сниматься в кино. К тому времени чувства супругов охладели, установились сугубо дружеские отношения. Зибер влюбился в российскую эмигрантку — танцовщицу Тамару Матуль. Дитрих начала коллекционировать любовников и любовниц. Однако жили они вместе.

В 1930 году Дитрих снялась в фильме ”Голубой Ангел” режиссера Йозефа фон Штернберга, где сыграла певицу кабаре Лолу-Лолу. После этой ленты к ней пришла настоящая слава. Актриса подписала контракт с киностудией ”Парамаунт” и отправилась вместе с семьей и Штернбергом в Америку. Там снялась в картинах ”Марокко” (1930), ”Белокурая Венера” (1932), ”Шанхайский экспресс” (1932).
Марлен сама придумывала костюмы, эффектно использовала жесты. Образ фатальной женщины — хорошей, страстной и аморальной — пользовался безумным успехом у американцев. Но самым соблазнительным оружием был ее голос — то нежный, словно колыбельная, то хрипловатый, как стон пантеры, то резкий, как удар хлыста.

Когда в Германии пришел к власти Гитлер, он потребовал, чтобы Дитрих стала ”лицом” Третьего рейха. Однако актриса приняла американское гражданство и помогала своим друзьям и соотечественникам бежать с Европы. Среди них был и немецкий писатель Эрих Мария Ремарк.
Они познакомилась в Венеции. На пляже Марлен читала любимого поэта Рильке. Ремарк подошел к ней и предложил:
— Давайте пойдем отсюда и немного поболтаем. *(это тоже неправда. Знакомство состоялось в ресторане www.diary.ru/~marlene-dietrich/?comments&po...)*
— Мы беседовали до утра, — вспоминала Дитрих. — Это было восхитительно! Потом он посмотрел на меня и сказал: ”Должен предупредить вас: я — импотент”. Я взглянула на него и, вздохнув с облегчением, ответила: ”О, как прекрасно! Итак, мы сможем просто разговаривать, спать, любить друг друга, и все будет так мило и уютно”. Позже Ремарк опишет их отношения в романе ”Триумфальная арка”. Прообразом Жоан Амаду стала Марлен, а Равик — он сам.
В 1939 году Дитрих помогла Ремарку получить американскую визу и переехать в Голливуд. Однако Эрих чувствовал себя чужестранцем в США. К тому же ему не нравилось, что вокруг Марлен всегда с полсотни поклонников. Среди них были Эрнест Хемингуей, Фрэнк Синатра и Кирк Дуглас.
Ремарк очень хотел жениться на Марлен. Однако актриса рассказала об аборте от очередного любовника. И они разошлись.

В то же время в жизни Марлен появился французский актер Жан Габен. Он был младше на три года. Дитрих решила помочь ему устроиться в Голливуде.
Арендовала небольшое бунгало в горах и превратила его в маленький уголок Франции. Каждый день актриса играла роль идеальной жены. Готовила жаркое и голубцы. Дом прямо блестел от чистоты.
”Я любила его, как взрослого ребенка”, — вспоминала позже.
Но Габену не повезло в Голливуде. К тому же его смущало то, что родина оккупирована фашистами, а он сидит в безопасной Америке. В конечном итоге, он не вытерпел. И даже новость о беременности Марлен не удержала Жана. Габен вступил в армию де Голля и в апреле 1943 года отправился в Марокко служить танкистом. Марлен решила сделать аборт и поехать за ним. Перед этим выставила на продажу все свое ценное имущество. Собранные деньги оставила семье, а сама вместе с актерской труппой направилась в Алжир развлекать американских солдат пением и танцами.
Дитрих все же нашла Жана. Некоторое время они жили в имении знакомого магната. А затем Марлен перевели служить в Италию. Там она заболела пневмонией и едва не умерла. После выздоровления попала в Арденны, где отморозила руки, затем — в Реймс, Париж, Аахен. Всюду ее сопровождали спальные мешки, сквозняки, бомбардировки.
Летом в 1944 году труппу, с которой выступала Марлен, расформировали и отправили в США. Но уже в сентябре она с новыми артистами отправилась во Францию — надеялась увидеть Габена. И таки разыскала его.

— Какого черта ты здесь делаешь? — спросил Жан, когда увидел ее между танками.

— Я хочу тебя поцеловать!

Спустя некоторое время танки двинулись дальше, и они вновь расстались.
После войны Дитрих вернулась в Нью-Йорк. В аэропорту ее встречал только муж Рудольф. У Марлен не было ни денег, ни работы. Она полетела в Париж.
Габен также сидел без работы, из-за чего у него началась депрессия. Марлен силой заставляла любимого посещать кофейни и ночные клубы. Там развлекались с Жаном Кокто и Жаном Маре. Дитрих могла одновременно крутить несколько романов. Среди ее любовников и любовниц были Жерар Филипп и Эдит Пиаф. Габен ревновал и иногда бил Марлен. Поэтому она взяла несколько уроков бокса у Хемингуея и отчаянно защищалась.

Наконец, получила от ”Парамаунта” предложение сниматься. Но Габен был против, хотел немедленно жениться. Из-за этого возникали ссоры.

— Мне нужны деньги! Американские деньги! Настоящие деньги! — кричала Марлен.

Дитрих просила Габена дождаться ее. Но получила прощальное письмо. ”Ты была, есть и будешь моей единственной настоящей любовью, — писал Жан. — Я чувствую, что потерял тебя, хотя нам было так хорошо вместе”.
Вскорости он женился на 18-летней манекенщице Мартин Кароль. Она родила трое детей. Дитрих вернулась в Париж. Там снимала квартиру напротив дома Габена и отчаянно искала встреч. Засыпала его письмами, но они оставались без ответа. Спустя много лет, после смерти Жана, Марлен назвала себя его вдовой.

До конца жизни актриса в одиночестве жила в Париже. Ее дочь Мария вышла замуж, родила четырех сыновей и жила с семьей в Америке. Марлен с ними общалась очень редко. Актриса хотела быть примадонной не только на сцене, но и в жизни, Мария же предпочитала жить самостоятельно.
О том, что Дитрих прикована к постели, стало известно только после напрасных попыток домовладельцев выселить ее из квартиры за неуплату. Из-за того, что много курила, у актрисы было нарушено кровообращение, отекали ноги. Смерть ее не пугала. ”Нужно бояться жизни, а не смерти”, — говорила она.
Умерла Марлен Дитрих в 91 год. Во Франции в этот день — 6 мая 1992 года — открывали Каннский кинофестиваль. Гроб с телом Марлен, накрытый французским флагом, отпели в местной церкви. Потом под американским флагом отправили в Берлин. И там, уже под немецким флагом, похоронили рядом с могилой матери.

@темы: Дитрих и Габен, Статьи, Дитрих и Ремарк, Фото

---

Из дневника Дитрих. После ухода Габена.

[Marlene Dietrich]

Начало записей тут: www.diary.ru/~marlene-dietrich/?comments&po...

21 февраля. У меня все еще жар. Горит голова, горят руки. Я трогаю книгу,и она кажется мне холодной. Я пишу медленно, а сердце так и бьется. Как хорошо,что он не знает о моей болезни.

Воскресенье, 22 февраля. Он позвонил мне. Я очень больна. Доктор придет к полудню. Ох уж эти уколы! Как они действуют на ребенка, который, как мне кажется, у меня под сердцем? Но я не могу родить, если Жан несвободен. А родить и сказать, что ребенок не от него... нет, не хочу об этом думать.

Воскресенье, вечер. Если бы я могла тронуть его сердце, ну хоть чуть-чуть, чтобы он увидел меня такой, какая я есть. Если бы он сказал, что любит меня и хочет меня, что я нужна ему также, как и он нужен мне, только эти слова положили бы конец тоске, окутывающей меня, как вечная ночь.


Четверг, 26 февраля. Я послала ему телеграмму с телефонным номером в Ла-Куинта. Я буду ждать его там.

Пятница, 27 февраля, Ла-Куинта. Я проснулась и услышала в трубке его голос. Его голос поддерживает во мне жизнь, он теперь заменяет его руки, плечи. Он говорит со мной с нежностью, трогающей меня до глубины души. Он знает, что таким образом поддерживает во мне жизнь, поэтому он звонит и так нежно разговаривает со мной. Сейчас здесь, где всегда так солнечно, пасмурная погода. Может быть солнце ревнует к тебе? Наверное, заключенные чувствуют то же, что и я. Они существуют, но не живут. Они ждут того дня, когда кончатся их невзгоды, и они заживут нормальной жизнью. Мне холодно,любовь моя. Но будь ты рядом, я прижалась бы к твоему теплому телу и полюбила бы дождь, потому что он оправдывал бы желание побыть в постели. А ты бы спросил:"Ты хорошо себя чувствуешь, мое личико?" О, Жан, любовь моя!

Суббота, 28 февраля. Я совсем не спала. Все думала, думала, думала. Если во мне и впрямь его ребенок, я спрошу его, что нам делать. Не хочется прятаться последние пять месяцев. Но если Жан пожелает, я рожу ребенка, как если бы мы были женаты. Мне наплевать, что скажут люди. Я не могу убить этого ребенка. Но если Жан хочет, я это сделаю. Я смогу получить развод намного раньше, чем он, но это не столь важно. Надеюсь, что на этот раз я не беременна. Я боюсь, что он останется со мной из-за ребенка, а не потому что любит меня. В будущем, когда он полностью уверится, что хочет жить со мной, я рожу ребенка, но только если он захочет, а не потому, что это случилось помимо его воли. О, Жан, приезжай, приезжай и исцели мою боль.

Воскресенье, 1 марта. Животик маленький, но никаких симптомов. Еще одно воскресенье без него. Мне тепло, потому что я была на солнце и приняла ванну. Хотелось бы лечь в постель, но стоит мне лечь, и я думаю только о нем.

Четверг, 5 марта. Жан приезжает завтра. О, Жан, я люблю тебя. Сегодня последний день веду дневник, хранящий мои самые глубокие чувства, мои страдания, мои слезы, мои надежды.

@темы: из книги Марии Рива

---

Три "фирменных знака" стиля Марлен

[Marlene Dietrich]

Марлен Дитрих вполне можно назвать "воплощенным искусством". Ее личность настолько слилась с артистическим образом, что уже невозможно понять, где заканчивается первое и начинается второе...Причем многие черты этого образа стали знаковыми, безошибочно ассоциируемыми с Марлен.
Эта небольшая подборка фотографий демонстрирует три "фирменные" черты стиля Марлен.
1. Естественно, мужской костюм. В свое время появление Дитрих в мужской одежде было вызовом, жестом эмансипации. Причем сначала это были фрак, шелковый цилиндр и мужские туфли. Позже Дитрих отошла от столь жесткого стиля, но строгость линий в ее манере одеваться сохранилась. Почти все ее костюмы - застегнуты "на все пуговицы", она очень не любила открывать плечи. В результате подчеркнуто мужской костюм, почти лишенный женских "украшательств", стал неотъемлемой частью образа Дитрих.
2. Сигарета. Вряд ли кто-то еще довел фотоигру с сигаретой до такой степени совершенства. Причем Марлен даже не обязательно курить - сигарета в ее руке сама по себе невероятно выразительна...Удачно найденный образ, смущающий своей двусмысленностью - женщина с совершенным лицом во фраке и с сигаретой, - стал одним из самых ярких образов прошедшего века.
3. "Идеальная симметрия". Марлен Дитрих чаще всего фотографировали анфас, она не очень любила сниматься в профиль, вероятно, из-за немного вздернутого носа. Анфас она безупречна, ее лицо выглядит абсолютно симметрично, что не правило, а исключение. И - прямой открытый взгляд, благодаря чему создается впечатление настоящей близости, вовлеченности, она будто-бы выходит за рамки фотобумаги. В откровенности ее лица на снимках отсутствует дистанция, что притягивает зрителя. Первым подчеркивать скульптурность лица Марлен с помощью моделирования за счет умелого освещения начал фотограф Дон Инглиш.
"Скульптурность становится почти трехмерной, нет ни малейшего изъяна на лице, будто выточенном из слоновой кости. Возникает нечто новое - прекрасное лицо такой правильности, что дальнейшее его улучшение кажется немыслемым"
(по материалам статьи К.Й.Зембаха).

@темы: Статьи, Фото

---

"Дестри снова в седле"

[.ТаисАфинская]

Она убеждала режиссера Джорджа Маршалла позволить ей сыграть сцену драки в салуне без дублёрши и получила решительный отказ. Дублерш уже пригласили, сцену отрепетировали, и они сыграли бы буйную драку с обычным мастерством. Дитрих и Уну Меркель, растрепанных и окровавленных с помощью соответствующих гримерных средств, показали бы крупным и средне-крупным планом. Дитрих уговорила бы Пастернака согласиться со своими доводами, но опасность, что обе актрисы изувечат друг друга, была слишком велика. Сцену ставили для профессиональных дублерш. Но перспектива неслыханной рекламы, если Марлен Дитрих сама сыграет сцену драки, пересилила соображения осторожности, выдвинутые в качестве аргумента руководством студии. Насколько мне известно, у второй участницы злобной драки соперниц не было и шанса уклониться от нее тоже.
За павильоном звукозаписи оборудовали пункт скорой помощи, на всякий случай. Дублерши, готовые прийти на смену, наблюдали схватку с боковой линии площадки. Уна Меркель и Дитрих заняли свои места, камера зажужжала.
- Уна, не мешкай, - прошептала Дитрих, - пинай меня, бей, рви волосы, колоти, потому что я сейчас за тебя возьмусь. - И тут же с искаженным злобой лицом набросилась на Меркель сзади и повалила ее на пол.
Они пинали друг друга, вырывали одна у другой клочья волос, царапали, катались по грязному полу, позабыв обо всем на свете, пока не подоспел Стюарт, выливший на них ведро воды.
Маршалл крикнул:
- Стоп!
Последовал взрыв аплодисментов. Пресса назвала эту сцену лучшей дракой в кино со времен "Танни и Демпси". Моя мать оказалась сильнее Уны и насажала множество синяков и кровоподтёков этой милой даме. Но сама драка и сенсационное освещение этого события в прессе сделали фильм "Дестри снова в седле" кассовым, благодаря Дитрих.

@темы: Видео, из книги Марии Рива

---

Иллюзии Ремарка.

[.ТаисАфинская]

“Ремарк не мог и не хотел преодолевать пропасть, разделявшую созданный для публики Йозефом фон Штернбергом образ Марлен Дитрих и ее истинный облик. Настоящая Марлен была вполне земной женщиной, обожавшей готовить и убираться. Такую женщину Ремарк мог только презирать. Ему нужно было сказочное существо, которое выдумал фон Штернберг и которое Бони хотел уязвить. Но как быть с другой, настоящей Марлен? Кажется, это было в 1942 году, во время всем известного романа Марлен с Жаном Габеном, когда Бони посетил ее в только что снятом парочкой доме. Он застал там Марлен с щетками и ведрами, занятую уборкой. Ремарк нашел для определения только одно слово: домохозяйка. Он мог только посмеяться над этой стороной ее жизни, будто секс-идол не имел права в действительности быть обыкновенной женщиной."


“1940 год был очень тяжелым в жизни Ремарка. Он звонил мне ежедневно, иногда по два-три раза, начиная каждый разговор вопросом: «Как тебе это нравится?» Если он звонил утром, то обычно описывал прошлый вечер или прошедшую ночь с Марлен. Если он звонил в течение дня, то начинался рассказ о только что состоявшемся телефонном разговоре с ней. У меня Ремарк искал утешения в своем отчаянии. Он часто спрашивал моего совета или просил растолковать, что могут означать те или иные реплики Марлен. Он проводил в одиночестве дни и вечера, тщетно надеясь увидеться с ней или дождаться ее звонка. Это и было основной причиной наших частых ночных встреч – он не мог больше выносить душевные страдания и нуждался в утешении, в простом человеческом тепле, которые находил в моем обществе. Я напоминала ему о том, что он вовсе не выброшенная за ненадобностью в хозяйстве вещь и что не нужно принимать так близко к сердцу то, с кем дама проводит время или кого из мужчин предпочитает. В Голливуде тем временем шли съемки фильма «Дестри снова в седле», и все знали, что Марлен проявляет отнюдь не мимолетный интерес к Джеймсу Стюарту, постоянному любовнику Оливии де Хевилендс, который, как всем казалось, не собирается менять предмет своего обожания и уступать домогательствам Марлен. Бони утверждал, что существует целая сеть тайных осведомителей, состоящая из доверенных лиц Марлен, ее парикмахерши и людей из окружения Стюарта, поэтому она заранее знает, куда именно в этот вечер Стюарт собирается повести Оливию. Абсолютно невероятно, но именно в этот вечер Эрих Мария Ремарк сопровождает Марлен Дитрих в тот же ресторан или на то же представление. Бони вполне сознавал свое унижение. Но он был настолько влюблен в Марлен, настолько запутался в сетях, в которые попался, что потерял всякое представление о реальной перспективе. Он гордился своей способностью глубоко проникать в чувства других людей, своим пониманием мотивов их поступков. И эта гордость была уязвлена разочарованием в Марлен, столь похожим на разочарование в себе самом. Но ему хотелось сознавать себя другим: он не обычный любовник, он – Эрих Мария Ремарк, который знает, что происходит в сердце человеческом. ... Она часто бывала у него, в доме с красивым садом, маленьким плавательным бассейном и двумя спальнями на втором этаже. Сторонним наблюдателям, таким, как я, которые редко слышали о проведенных ими вместе ночах, было давно ясно, что Марлен не желала иметь с ним любовных отношений, но не собиралась отказываться от него, как от сопровождающего обожателя. Да и зачем ей было отказываться от этого, если судить с ее точки зрения? Он был замечательный мужчина, как все о нем думали, видный, надежный, великолепный рассказчик – и преданный раб. Однако не всегда и не все любят своих рабов. В их отношениях было все, что сопутствует отношениям мужчины и женщины – будь то брак или любовная связь. Партнер повязан по рукам и ногам, он может уйти только тогда, когда ему позволят, чтобы не потерять его окончательно, чтобы быстро вернуть его, когда он уйдет слишком далеко. Когда Бони начинал негодовать и клясться, что больше никогда не увидит ее, Марлен тотчас приглашала его провести с собой вечер, и он, млея от счастья, принимал эти крохи ее благосклонности. До следующего раза."

Рут Мартон

Э.М. Ремарк: «Береги себя, мой ангел» (интимный портрет писателя)

Арт-Флекс, Москва, 2001
источник: community.livejournal.com/la_blonde_venus/8853....

@темы: Статьи, Дитрих и Ремарк, Фото

---

Ремарк. Из книги Марии Рива.

[Marlene Dietrich]

- Мы с Ремарком проговорили до рассвета. Это было восхитительно! Потом он посмотрел на меня и сказал: "Должен предупредить вас: я - импотент." Я подняла на него взгляд и, вздохнув с огромным облегчением, ответила:"О, как чудесно!" Ты же знаешь, как я не люблю заниматься "этим". Я была так счастлива! Значит, мы можем просто разговаривать, спать, любить друг друга, и все будет так мило и уютно!

Я часто воображала реакцию Ремарка на ее неподдельный восторг при его неловком мучительном признании, мне так хотелось увидеть выражение его лица, когда Дитрих произнесла эти слова.

***

Ремарк решил перебраться в Нью-Йорк. Я помогала ему упаковывать вещи.
- Ты действительно должен ее покинуть?
- Гавань не может покинуть корабль, отплывший накануне вечером.
- Так должен или нет,Бонни?
- Да,Грусть. Если бы я мог обратить тебя в Счастье, я бы остался, но мне не хватает былого могущества.
- Ты называешь меня Грусть. Почему?
- Я называю тебя многими нежными именами, чтобы дать тебе глоток воздуха. Твоя мать поглощает весь кислород вокруг тебя.
- Я не люблю ее, ты знаешь. - Как приятно было произнести эти слова!
- Ты должна ее любить. Она любит тебя так, как представляет себе любовь. Она производит тысячу оборотов в минуту, а для нас норма - сто. Нам нужен час, чтобы выразить любовь к ней, она же легко справляется с этим за шесть минут и уходит по своим делам, а мы удивляемся, почему она не любит нас так, как мы любим ее. Мы ошибаемся, она нас уже любила.

@темы: Дитрих и Ремарк, из книги Марии Рива

---

Фантазии о похоронах.

[.ТаисАфинская]

Марлен очень часто любила расписывать собственные похороны. Распорядителем должен был выступать ее муж, Рудольф Зибер, ему же предоставлялась честь распределять траурный церемониал между участниками похорон. Дуглас Фербенкс-младший, представитель Елизаветы, был ответственным за "специально изготовленный" венок. Жану Габену,согласно роли, надлежало приклониться к паперти,не выпуская "Галуаза", - и не отвечать ни на один вопрос. Эрих Мария Ремарк , конечно,опоздал бы на церемонию, перепутав церковь, - и разразился бы бранью. Полупьяной Эдит Пиаф отводилось место перед экраном вкупе с одной из последних, скажем так, подруг Марлен, - она,само собой, должна была петь печальную песню. Джон Стюарт изводил бы всех вопросом: а чьи же это похороны,в самом деле. Ну,а уж Эрнест Хемингуэй непременно принес бы уши только что убитого буйвола. Гари Купер должен был спать непробудным сном. Заправлять всей церемронией надлежало из Нотр-Дам,не без участия местной небольшой церквушки, где рядом лежали маленький ресторанчик, дабы каждый из похоронной процессии смог сжевать свой "поминальный кусочек".
К концу 1989 г., безусловно, многих из этого "шоу" уже не было в живых. Марлен никогда не обсуждала со мной новых "участников".

@темы: из книги Дэвида Брета

---

Высказывания об одиночестве, старости и смерти.

[Marlene Dietrich]

• 
  Нужно иметь большую фантазию, чтобы бояться смерти.
  
  

• К одиночеству в конце концов привыкаешь, но примириться с ним трудно.
  
  


• Счастлив только гадкий утенов. У него есть время подумать в одиночестве над смыслом жизни, дружбы, почитать книгу, оказать помощь другим людям. Так он становится лебедем. Только нужно терпение!
  
  


• Старые люди осознают окостенелость своего тела, но отнюдь не духа.
  
  


• На исходе десятка лет:

- Мне, скажем так, семьдесят пять, а на этом я остановлюсь.

• Затрачено много сил и энергии, чтобы преодолеть антипатию женщин к одиночеству. Признаюсь, что лично я люблю иногда оставаться одна. Так легче выполнять домашние обязанности, осуществлять заботу о детях и муже. Но когда все закончено, женщина не хочет оставаться в одиночестве (если, конечно, она нормальная).

@темы: Фото, Цитаты