Мало кому из звезд Голливуда удалось приблизиться к славе Марлен Дитрих. Десятки ее киносовременниц растворились в тумане ушедшего века, а дитрих осталась символом, разделив триумф разве что с Чаплином и Монро. Правда, последние не были такими кулинарами
Режиссер Джозеф фон Штернберг заметил ее на одной из съемочных площадок Берлина. И уже первая немецкая полнометражная звуковая картина 'Голубой ангел' с Марлен в главной роли произвела фурор. Окрыленные успехом, режиссер и его выдвиженка отправились покорять Голливуд. Покорение прошло успешно: о фанатичном трудолюбии Дитрих ходили легенды. Те, кому приходилось с ней работать, в один голос утверждали, что Марлен была профессионалом во всем и отлично разбиралась в тонкостях разных 'киношных' профессии-гримера, костюмера, осветителя.
Но известно и то, что голливудская дива, ставшая для целого поколения эталоном роскошной женщины, была еще и 'профессиональной'... домохозяйкой. 'Домашняя работа не только лучшая терапия, но и необходимейшее занятие, - заявляла она. - Редкое дело так быстро приносит результаты, а следовательно, и удовлетворение'. Даже в зените славы Марлен не брезговала мыть полы и с удовольствием строчила на швейной машинке. Но настоящей ее страстью за пределами киномира была кухня. Возгласы 'О, Марлен, это божественно!' раздавались за ее обеденным столом не реже, чем на съемочной площадке. И все потому, что лишения детства научили Марлен относиться к вкусной еде не только как к упоительному удовольствию, но и как к основе счастливой беззаботной жизни. К плите она становилась охотнее, чем под софиты киноплощадки.
Вернувшись после съемок на виллу в Беверли-Хиллз, Дитрих прямиком отправлялась на кухню, как любая домохозяйка, пекущаяся о желудках своих домочадцев. Облачившись в добротный фартук с широкими лямками и непременным огромным четырехугольным карманом на животе, она крошила овощи и колдовала над кастрюлями. На склоне лет эта законодательница моды, потрясавшая нарядами всеобщее воображение, признавалась, что фартук всегда был ее любимейшим туалетом, а переброшенный через спинку стула, он казался ей самой удачной деталью лучшего на свете натюрморта.
Кулинарные излишества были прагматичной Марлен не по нутру. Лучшей из приправ она считала укроп. А лучшим вином - дешевое французское, которое до войны во Франции пили как воду. Ценительница изящного во всем, она обожала скупать в лучших магазинах утонченные деликатесы вроде копченой семги или изысканных сыров. А на собственной кухне отдавала предпочтение тому, что готовилось просто, выглядело аппетитно и, главное, нравилось ей самой и близким. Она была уверена, что любой придет в восторг, увидев на столе пищу детства или родины. А потому для австрийского еврея фон Штернберга готовила ароматный венгерский гуляш с приправами и яичной лапшой на гарнир, а для эмигрировавшего в Америку Жана Габена - лангустов и говяжий бульон. С пылом истинной патриотки Марлен устраивала у себя 'немецкие вечера', не уставая потчевать земляков фаршированной капустой, пирожками с ливером и пивным супом. Обладая характером решительным и властным, Марлен не терпела возражений ни в чем, в том числе и во взглядах на правильное питание. Прожив в Америке долгие годы, она страстно ненавидела американский фаст-фуд, лишая дочь, а потом и внуков обожаемых гамбургеров. При этом начисто забывая, что для них, выросших в США, это и есть любимая пища детства. А в периоды болезни близким Марлен редко удавалось избежать дитриховского бульона, который она считала целительным бальзамом. Над бульоном Марлен священнодействовала особо, разливала в термосы и забивала этими термосами квартиру больного чуть ли не до потолка. Зато ко всякого рода диетам Дитрих относилась скептически. Обожавшая поесть, она запросто могла закусить куском ржаного хлеба с гусиным салом. И с таким же наслаждением объедалась в роскошных ресторанах. Свободное от съемок время Марлен строго делила на 'время костюмов' и 'время еды'. Все примерки с утра, поскольку после обеда в ресторане ни одна обновка на Марлен не сходилась. А для возвращения в форму перед очередным съемочным марафоном она просто переставала есть. Резала микроскопическими кусочками салями, селедку, соленые огурцы и пощипывала их время от времени. При этом дни напролет пила крепчайший кофе и чай и курила сигарету за сигаретой. Удивительно, но 'диета' не только давала скорый результат, но и не наносила ни малейшего вреда ее здоровью.