Марлен и Габен.

[Marlene Dietrich]

Незадолго до начала войны в Париже Дитрих влюбляется в Жана Габена и уговаривает его переехать в Америку. Специально для него каждый день готовит обеды и до блеска чистит дом. Идиллию разрушит война.

При первой же возможности Габен отправится на фронт, а чуть позже за ним последует и Марлен. Они встретятся прямо на поле боя. Габен встретил сияющую от счастья возлюбленную грозным окриком: «Какого черта ты здесь делаешь?»

Он безумно любил Дитрих, предлагал выйти за него замуж и очень хотел детей. Но Марлен по-прежнему оставалась женой Зибера, и гражданский брак с Габеном ее вполне устраивал.

Получив приглашение на съемки в Нью-Йорк (у них не было денег, и гонорар в 100 000 долларов был весьма кстати), она, не раздумывая, принимает его, оставив Габена. То, что ее любимый Жан сможет уйти, казалось ей дикостью.

Да, Габен был ревнив. Во время приступов ревности — далеко не всегда беспочвенных — он мог и ударить Марлен. Впрочем, она тоже не оставалась внакладе. Обучившись у Хемингуэя нескольким боксерским приемам, Марлен легко нокаутировала любимого.

Но отъезда в Нью-Йорк он ей не простил. В считаные дни Габен женился на 18-летней манекенщице, которая родила ему троих детей. Но Марлен не верила, что все кончено. Тщетно искала встреч, вместе с Жаном Маре ходила на бесконечные просмотры фильмов с Габеном, а узнав, что тот купил место под могилу в Нормандии, приобрела для себя соседний участок.(с)АиФ

Из книги "Размышления"-->

"Оглядываясь назад, можно сказать, что очень просто и легко было жить и работать нам вместе с Габеном. Я не знаю почему, но было именно так. Он работал над своим фильмом, я – над своим. Дом, который я создала для него, был с садом. Он имел обыкновение гулять в нем, с любовью осматривая каждое дерево, каждый кустик. Он любил Америку. Это было необычно для француза. Причем он умел судить об этой стране ясно, глубоко и просто. Он не анализировал, не раскладывал на составные части, он охватывал Америку, включая и Голливуд, одним взглядом и любил ее, естественно, не без определенных ограничений.

Я была вместе с ним, чтобы охранять его, защищать. С такого рода чувством он никогда не сталкивался. Ему казалось, что наши отношения строятся на равных. Я же любила его, как собственного ребенка, он заменял мне мою дочь в те дни, когда ее не было со мной. Он был добрым, полным понимания, к которому стремится каждая женщина. Он был идеалом мужчины.

Я потеряла его позднее. Когда он вернулся, я оставила его. Нет, он покинул меня. Я была той нянькой, которая получила прощальный поцелуй, но с большой любовью.

Моя любовь к нему осталась навсегда. Он никогда не просил доказывать ее, не такой он человек."

@темы: Дитрих и Габен, Статьи, Фото

---

Представляю Вашему вниманию 3 песни в исполнении Марлен Дитрих.

[Marlene Dietrich]

http://marlene.by.ru/media/Das_Ist_Berlin.mp3

http://marlene.by.ru/media/Der_blaue_Engel.mp3

http://marlene.by.ru/media/Lili_Marlene.mp3

@темы: Музыка, Фото

---

Соблазн

[Marlene Dietrich]

"Я была создана фон Штернбергом от начала и до конца. Он затенил мои щёки, слегка увеличил глаза, и меня заворожила красота лица, которое смотрит на меня с экрана" - М. Дитрих

В конце 20-х годов декадентский Берлин был своего рода Клондайком для ищущих собственный стиль в искусстве и в жизни. Именно тогда в богемных клубах и барах стала появляться женщина, одетая во фрак и с болтающимся на цепочке моноклем.

В 1927 году она вышла на сцену с развлекательным дуэтом в ревю "Это висит в воздухе", исполнив шуточную песенку весьма сомнительного содержания. Провокационный подтекст пробудил интерес к образу оригинальной особы, и ей предложили записать первую пластинку. К этому времени она успела провалить достаточно ролей в кино и театре, а также попозировать в нижнем белье и нейлоновых чулках для рекламных плакатов и фотографий. И только после удачного дебюта на неё обратили внимание модные журналы - но головокружительный успех по-прежнему медлил с появлением.

Свои первые театральные ангажементы она получает в 1922 году. К этому же времени относятся и первые кинопробы на второстепенные роли. Новый театральный сезон 1929 года не сулил молодой актрисе творческих перспектив. Роли были все так же незначительны и бесхарактерны, они прятали под черепашьим панцирем навязанного образа ее подлинное актёрское естество. Театр был у нее в крови.

...Во время вечернего спектакля Георга Кайзера "Два галстука" в берлинском театре на сцене царила атмосфера нервического напряжения. Голоса, срываясь, давали петуха, движения, утратив непринуждённость, казались нелепыми, а симпатичные актрисы, поминутно улыбаясь, убивали естественную мимику голливудским оскалом. Смятение актёрского состава было вызвано присутствием в зале знаменитого голливудского кинорежиссера Джозефа фон Штернберга, которому должны были преподнести "образец величия немецкой сцены".

В то время Штернберг готовился к съёмкам фильма "Голубой ангел" - о нелепой любви школьного учителя и певички кабаре. Фильм снимался в Германии. Актёрская труппа была уже набрана, не хватало только исполнительницы главной роли. Было просмотрено множество претенденток, но ни одна не соответствовала образу, придуманному Штернбергом, пока он случайно не посетил спектакль "Два галстука". Как потом напишет он сам: "В том спектакле я увидел фройляйн Дитрих во плоти... Это было лицо, которое я искал...". И оно потрясло его воображение. "Это лицо обещало всё, - вспоминал Штернберг. - Более того, в нём было нечто, чего я не искал, но говорившее мне, что мой поиск завершён... Она тоже знала, что я в зале, но была равнодушна к моему присутствию, так как считала, что её это не касается".

Утром в офисе киностудии развернулась могущественная наступательная операция под кодовым названием "Кто здесь главный?". Предложение режиссера поручить главную роль в фильме фрау Дитрих натолкнулось на стену протеста. К обеду сражённые голодом противники капитулировали, и Штернберг, отразив слабеющий натиск убедительных аргументов, потребовал как можно скорее доставить сюда леди, которая прошлым вечером "так украшала просцениум".

Вскоре фрау Дитрих, опустив глаза и апатично разглаживая складки юбки, уже находилась в кабинете Штернберга. Расположившись в углу диванчика, она не проявляла ни малейшего интереса к цели своего визита. Это было воплощение женственности и безразличия. В смеси они представляли тот коктейль чувств, который, согласно режиссёрскому замыслу, был необходим героине будущего фильма.

Узнав, что она приглашена на главную роль, фрау Дитрих тут же призналась, что играть она не умеет и что до этого снялась в трёх фильмах и сыграла там плохо. Искренность самооценки подогрела интерес Штернберга к своей избраннице. Теперь даже знакомство с её неудачными ролями, в которых она была неуклюжей, непривлекательной женщиной, не могло развеять чары её обаяния и веру в ее неповторимую индивидуальность.

К пробам Дитрих совершенно не готовилась, так как считала это пустой тратой времени. Но попав под пронырливый луч прожектора, ожила и с лёгкостью выполняла любые указания режиссёра. После полутора месяцев "немыслимых телодвижений и изнурительных упражнений в английском" работа над фильмом была завершена.

1 апреля 1930 года "Голубой ангел" впервые был показан берлинскому зрителю. Зал встретил вышедшую на поклон звезду громовыми аплодисментами. Штернберг "всколыхнул океан, и из вод вышла женщина, которой суждено было очаровать мир", - писали критики.

@темы: Статьи

---

[Marlene Dietrich]

Каждая сцена фильма снималась одновременно четырьмя камерами. Я знала, что чаще всего они направлены на мои ноги. Мне неприятно об этом говорить, но это действительно было так. Всегда, когда меня снимали, мне предлагали высоко поднимать ногу – вправо, влево – безразлично, в какую сторону. Но фильм снимал фон Штернберг, и это было главное.

@темы: Фото, Цитаты

---

Высказывания Марлен Дитрих о моде и одежде.

[.ТаисАфинская]

- Мужчину, который причисляет дамские сумочки к предметам роскоши, ждет наказание. Если на свете существует справедливость, в следующем своем рождении он должен появиться на свет в облике крокодила и закончить жизнь в качестве самого дорогого предмета роскоши. Или ему следует перевоплатиться в женщину, которая входит в супермаркет, держа в руках ребенка, портмоне, ключи, фодительское удостоверение, перчатки, и должна при этом сделать массу покупок. Тогда он все поймет правильно.

- Мода - самое совершенное оружие текстильной промышленности против возрастающей прочности материала.

- Красные платься нужно покупать с большой осторожностью, да и надеть их можно не так уж часто. Однако я понимаю женщин, рискнувших сделать такую покупку. Ведь мужчины всегда интересуются: 'А кто эта девушка в красном платье'

@темы: Фото, Цитаты

---

Триумф

[.ТаисАфинская]

После премьеры "Голубого ангела", решившись подписать контракт с американской кинокомпанией "Парамаунт", вслед за Штернбергом Марлен Дитрих прибыла в Голливуд. Лучшие дизайнеры, стилисты и фотографы с ножницами, завивочными щипцами, вспышками и объективами тут же приступили к выкраиванию неповторимого имиджа Марлен.

В ее обширной фильмографии обнаруживаются образы столь разные, что они никак не выстраиваются в раз и навсегда принятое амплуа. Умная, самокритичная, способная к острому юмору, Марлен Дитрих, явила себя актрисой достаточно широкого диапазона. Роковая женщина и странница с большой дороги, деревенская девушка и красная императрица, дешевая певичка и аристократка - все это Марлен Дитрих в своих 52 фильмах. Женщина, завораживающая миллионы, идеал, задающий тон, отточенная элегантность. И всегда она оставалась сама собой - намного глубже, чем те роли, которые она играла. Обольстительная, чувственная, ироничная, мудрая и - всегда неповторимо женственная.

Мозаика образа Марлен Дитрих составлена из разноцветных стеклышек "прусского стиля" и игривой французской элегантности, из строгой классики "деловой Америки" и вычурной роскоши подиума. Она ввела моду на брюки, которые шокировали чопорных англичан, но для нее были всего лишь "продолжением пижамной моды", и к тому же намного удобнее юбок. Ее появление в мужской одежде было, безусловно, веянием времени, жестом эмансипации. Но даже когда она сменила строгие мужские костюмы и галстуки на рюши, боа и жакеты в талию, она не допускала ни малейшей небрежности в манере одеваться.

Ее наряды всегда шились вручную под бдительным оком самой Марлен. Она лично участвовала и в создании фасона платья, и в выборе ткани. Поэтому ее туалеты производили ошеломляющее впечатление даже на искушенную "звездную" публику.

Самым знаменитым из всего гардероба Марлен стало "оголяющее" платье, которое она носила под мантией из лебединых перьев. За счет искусных аппликаций из стразов, блесток, бисера, жемчуга на ткани телесного цвета создавался эффект тонущего в звездном сиянии обнаженного тела.

Во всех заграничных турне незаменимым спутником Марлен была коллекция тончайших английских иголок для шитья. Вдруг понадобится пришить случайно оторвавшуюся от платья тончайшую желатиновую чешуйку, которая плавится даже от температуры пальцев, или усмирить непокорную бусинку на воздушной, едва осязаемой на ощупь ткани!

Это была бы не вся Марлен, если бы мы остановились на ее непревзойденных туалетах и ни слова не сказали бы о том, что, будучи дочерью прусского офицера, она ненавидела нацизм и в годы войны дала множество концертов американским и английским солдатам, сражающимся против III рейха, что ее мужество и сила духа никогда не давали слабину, что она никогда не говорила того, что от нее хотели услышать, если то не были ее собственные мысли и мнения. В своей долгой и сложной жизни она не утратила ни одной человеческой черты, и это сделало ее судьбу уникальной.

@темы: Статьи, Фото

---

Риве Вилли "Встреча с Марлен"

[.ТаисАфинская]

В кинотеатре "Глория-Палас" на Курфюрстендамм с утра зрителей немного. В зале холодно и сумрачно. Вилли отправился на утренний сеанс посмотреть нашумевший фильм "Голубой ангел", премьера которого состоялась в этом кинотеатре почти год назад, 1 апреля 1930 года. Вечерами шли новые фильмы, по большей части американские. "Голубой ангел" – первый звуковой фильм немецкой студии УФА, который снял знаменитый голливудский режиссёр Джозеф фон Штернберг. В фильме играют любимец берлинской публики Эмиль Яннингс, Роза Валетти и никому не известная Марлен Дитрих. На афише она – молодая женщина со стройными ножками в чёрных шёлковых чулках с подвязками и белом цилиндре – сидит вполоборота на бочке в кабаре и глядит прямо перед собой со скучающим видом. Достойная представительница древнейшей профессии.

Лет десять назад Вилли прочел роман Генриха Манна "Учитель Унрат, или конец одного тирана". Он не произвёл на него большого впечатления. К счастью, на его жизненном пути не встречались учителя, подобные ненавистнику Унрату, которого все дразнили вонючкой (переиначив его фамилию Rat на Unrat), да и латынь, греческий – всё это было довольно далеко от интересов будущего инженера-машиностроителя. А что касается артисточки Розы Фрелих, этой аморальной женщины, погубившей не только строгого гимназического учителя, но с его помощью и к его вящей радости растлившей весь добропорядочный немецкий городок, то её вульгарность отталкивала Вилли. Дешёвка!

Сама мысль, что немецкий профессор может бросить к ногам проститутки свою репутацию и карьеру, казалась Вилли нелепой. Гротескного преображения реальности он по молодости лет оценить не смог. Он привык узнавать в произведении искусства жизнь такой, как она есть, и не ждал от фильма многого, тем более что при экранизации всё огрубляется. Но друг так настойчиво советовал сходить. Ну что ж, поглядим...

С первого же кадра, в котором он увидел на сцене кабаре Марлен Дитрих – Лолу-Лолу – Розу Фрелих, Вилли понял, что перед ним настоящая "звезда", что главная героиня фильма – она, а не Яннингс. Она на глазах отнимала фильм у известного актёра. Всё в ней: ленивые движения тела, откровенно призывный взгляд, резкий, хрипловатый голос, её божественные ноги, вульгарно расставленные, – излучало сексуальность. Её первая песенка "Сегодня, ребятки, я заполучу себе парня!" была сплошной sex-appeal. Вилли почувствовал, что его плоть восстает. Такого с ним на киносеансах ещё не бывало. Он сидел в полном шоке. О, эта Дитрих умела использовать свой голос и тело для намёков, очарования, искушения и возбуждения. Но в образе, создаваемом актрисой, была и сила вдохновения. Она покоряла своей агрессивной аморальностью. Это не поддавалось объяснению, но это было так. И он был тоже покорён.

Смещение акцента с учителя на певичку было заложено в сценарии и подчеркнуто названием фильма. "Голубой ангел" – так назывался портовый кабачок, куда старый гимназический учитель Рат забрёл, подглядывая за учениками, дабы "поймать их с поличным". Тут-то он увидел Розу Фрелих и по уши влюбился. Она и станет "ангелом" фильма. И в глазах всей Германии Марлен Дитрих навсегда останется Голубым ангелом... Первый год третьего тысячелетия многие немцы провожали, прильнув к телеэкранам. По нескольким каналам в честь столетия со дня рождения актрисы демонстрировался "Голубой ангел".

В фильме героиня моложе, чем в романе, у неё нет дочери, которая фигурировала в книге. И учителя Унрата, деградировавшего в клоуна, в конце фильма ждёт не арест, как у Генриха Манна, а запредельное унижение и смерть. Когда учитель уходит умирать, Лола, оседлав стул, поёт песню: "Если сгорают крылья, я не виновата". Её победный аморализм – это вызов всем и вся. Экран погас, а Вилли ещё некоторое время не мог подняться. Он испытывал смутную тревогу, но не мог подобрать нужных слов, чтобы выразить эту мгновенно промелькнувшую, но уязвившую его мысль: внешний фасад немецкого благонравия, которым он сам, не отдавая себе в том отчёта, гордился, дал трещину. Более того, похоже, мир распался. "Голубой ангел" подводит беспощадные итоги. Жизнь бесповоротно изменилась. Что впереди? Похоже, прав был Рильке: "Кто о победе будет говорить? Нам надо выстоять – и это всё". Это – мучительная правда, но когда приближаешься к возрасту Христа, тебе должно хватить мужества принять её и двигаться дальше, свой путь продолжая...

@темы: Видео, Статьи

---

"Голубой ангел" отрывок из книги "Размышления"

[Marlene Dietrich]

«Голубой ангел» был первым звуковым фильмом со всеми недостатками, типичными для своего времени, но он получился только потому, что его постановщиком был фон Штернберг. Все технические трудности, с которыми столкнулся режиссер, невозможно перечесть. Например, звук тогда не монтировали, что очень замедляло съемочный процесс. Одновременно должны были работать по крайней мере четыре камеры, чтобы позднее осуществлять монтаж.

Занимало меня все это чрезвычайно, я пользовалась каждой свободной минутой, чтобы наблюдать за работой большого мастера. В любой момент я была готова к съемке, когда бы меня ни позвали, но всегда старалась держаться в тени, никогда ни во что не вмешивалась и только ждала знака фон Штернберга. В фильме снималось много неизвестных актеров. Все они были добры ко мне. «Бедняжка, – должно быть, думали они, – какой же провал ждет ее, когда съемки закончатся!» Я, конечно, не задумывалась над тем, каков может быть результат моей работы, и беспрекословно выполняла все указания единственного мастера, которого знала. Мне казалось, что на съемочной площадке я все делала для него, а он – для меня.

Фильм сделали в двух вариантах – английском и немецком. Фон Штернберг представил меня своей жене, американке, и сказал, что если мой английский язык окажется недостаточно хорош, то она будет дублировать. Я не хотела иметь дублера. Я не могла представить, что кто-то будет говорить за меня, но выбора не было. После сцены, снятой на немецком языке, следовала сцена на английском. Я знала английский в школьных пределах. Он же хотел, чтобы я говорила как настоящая американка. И я заговорила в фильме как настоящая американка, он научил меня этому. Его жене не пришлось меня дублировать (и думаю, мое произношение не вызывало упреков). Самое главное для меня состояло в том, чтобы создать характер героини.

По окончании работы над фильмом «Голубой ангел» каждый пошел своей дорогой. Фон Штернберг уехал в Америку, мы занялись актерским трудом, каждый в меру сил своих и возможностей. Но всем нам не хватало его. Не хватало его доброты, его энергии, его авторитета и удивительного, покоряющего обаяния и той волшебной силы, которую он излучал.

Недавно мне представилась возможность посмотреть фильм по телевидению в оригинальной немецкой версии. Вопреки ожиданиям, я увидела безупречное воплощение сложного образа, вызывающе дерзкого, временами нежного, натуры свежей, раскованной – словом, личности, полностью мне противоположной. Я просто не представляю, как удалось фон Штернбергу достигнуть этого. Такое мог совершить только гений.

Должна сказать, что я была под сильным впечатлением от игры актрисы М. Дитрих, которая прекрасно справилась с ролью продажной женщины в портовом городе. Даже ее вульгарный акцент звучал подлинно. Та самая Дитрих, воспитанная в интеллигентной семье, где утверждался идеал сдержанности и порядочности.

Совершенно неожиданно для себя самой я создала роль, равную которой сыграть мне больше не пришлось. Другие женщины, которых позднее приходилось играть, были более рафинированные, чем моя Лола в «Голубом ангеле», а потому и играть их было легче.

---

ФОН ШТЕРНБЕРГ. Отрывок из "Размышления"

[Marlene Dietrich]

На спектакле «Два галстука» впервые увидел меня фон Штернберг и решил взять из театра, чтобы дать мне жизнь в кино.

Джозеф фон Штернберг!

Его орлиный взгляд – взгляд «Леонардо Камеры» отыскал в программе мое имя. В конце спектакля он ушел. Нет, он не помчался за кулисы, чтобы повидать меня. Неправда и то, что именно меня он сразу выбрал на роль Лолы в фильме «Голубой ангел». Все шло как обычно, своим чередом. К счастью, мой муж, став буфером между мною и студией, очень помогал мне. Только тогда разрешил пойти на пробу, когда убедился, что мое участие в фильме стало реальным.

Фон Штернберг принял решение снимать меня в фильме, однако этого было мало, он вынужден был сражаться с руководством студии УФА и в особенности с Эмилем Яннингсом, в то время очень известным и влиятельным киноактером, который настаивал на том, чтобы именно фон Штернберг ставил фильм «Голубой ангел», но на роль Лолы предлагал другую актрису. Яннингс работал с фон Штернбергом раньше в Голливуде и высоко ценил его как режиссера.

Вот как бывает в жизни: на меня совершенно не произвела впечатления встреча с фон Штернбергом. Да, когда мы молоды и глупы, мы не распознаем гениальность с первого взгляда.

Мне казалось, что я не фотогенична. Несколько ролей, которые я сделала в кино, убедили меня в этом. Я сказала фон Штернбергу об этом и посоветовала поискать кого-нибудь другого на роль Лолы. Пробу я все же сделала и уехала. Пробу я не видела и долго ничего не знала о своей судьбе. Моя дочь уже начала ходить, муж вернулся после своих многочисленных странствий, дома все было хорошо.

И вот однажды позвонил фон Штернберг, он попросил к телефону моего мужа. Здесь позвольте мне сразу сказать, что этот разговор стал началом нашей дружбы, длившейся до последних дней жизни фон Штернберга. Муж, будучи моим агентом, стремился получить максимум от студии. А максимум выразился (несмотря на его хлопоты) в сумме пять тысяч долларов за весь фильм. Для сравнения скажу, что Эмиль Яннингс получил двести тысяч долларов. И это понятно: Яннингс был большой звездой экрана, а я – неопытная, никому не известная актриса.

То, что постановщик фильма верил в меня, не воспринималось серьезно руководством УФА, хотя угроза Штернберга уехать в Америку и не делать фильма, если меня не утвердят на роль Лолы, была достаточно сильной и приводила всех в отчаяние.

Шли месяцы, время для меня тянулось томительно долго. Наконец свершилось: я начала сниматься под руководством Джозефа фон Штернберга, и родилась об этом легенда. Когда работаешь, не знаешь, что именно эту работу назовут классикой. Пока снимаешься в фильме, не воспринимаешь до конца его важности. Во всяком случае, так было тогда. Теперь все иначе. «Звезды» вкладывают свои деньги в прибыльное дело и уже наперед знают, что их игра беспроигрышная.

---

Высказывания Марлен Дитрих о семье и детях.

[Marlene Dietrich]

- Домашняя работа - не только лучшая терапия, но и необходимое занятие. Редкое дело так быстро приносит рузультаты, а следовательно и удовлетворение.

- Что бы ты не делал для своих детей, в определенном возрасте они упрекнут тебя за это. Единственное, на чем нужно настаивать, так это на изучении иностранных языков. Это они тебе простят.

- Жена только может давать советы, но выбор галстука остается за мужчиной.

- По-настоящему хорошая жена не нуждается в драматизации жизни.

@темы: Цитаты

---

О беременности и ребенке.

[Marlene Dietrich]

Я ни на что не обращала внимания. Целиком была захвачена чудом растущей во мне жизни. Мне казалось, что до меня никто никогда этого не переживал. Я была исключением! Пожалуйста, не смейтесь, но я действительно так думала. Я была единственной женщиной, которая носила под сердцем ребенка!

Когда мой муж вернулся, мы вместе выбрали имя для нашего ребенка, которое должно было стать олицетворением надежд и мечтаний: Мария.

Она родилась. В крике и страданиях произвела я на свет свою дочь. Ничего нового в этом не было! Я кормила ее в течение девяти месяцев. Женщины, которые не кормят грудью своих детей, упускают не только собственное счастье, но и вредят здоровью детей.

Она была нашим счастьем. Дом без ребенка не дом, не очаг. Вся вселенная как бы перевернулась! Все сосредоточилось на одном: на ребенке в детской кроватке. Ничего не осталось от прежней жизни. Все сконцентрировалось на этом чуде, которое лежало на маленькой белой, особо выстиранной простынке и тихо дышало. Подарок с неба!

Каким печальным стал тот день, когда я не могла больше дать ей молока, хотя литрами пила чай, галлонами – пиво и следовала любому совету. Через девять месяцев молоко кончилось.

Боже, я ревновала ее к молочной бутылочке! Я должна была приготовить все сама, и нужно было показывать дочери, как пьют из бутылочки. Она была против так же, как и я. Но что делать?

Позднее, спустя несколько месяцев, она спала уже целую ночь без всякого кормления.

@темы: Фото, Цитаты

---

Рудольф Зибер. Отрывок из книги Марлен Дитрих "Размышления"

[Marlene Dietrich]

В то время Рудольф Зибер был ассистентом у режиссера Джо Майя, который в Берлине делал фильм «Трагедия любви». Он отправился в школу Рейнхардта. Его приняли по-королевски. Ему пришла идея нарушить правила и «профессиональных» статистов, которые приглашались обычно, заменить незнакомыми лицами.

И случилось так, что Грета Мосхайм и я пошли на студию представиться Зиберу. Он сказал, что ищет demi mondains (дам полусвета) – употребительное в то время выражение. Грету Мосхайм он нашел сразу слишком похожей на леди; что же касается меня, то я должна была прийти на следующий день.
Я очень гордилась тем, что он выбрал именно меня на роль в толпе, что я не выглядела слишком юной и невинной, какой была в действительности.
<...>
Для роли в фильме «Трагедия любви» Рудольф Зибер предложил мне обзавестись моноклем. По тем временам это считалось вершиной порока. Несмотря на это, мама дала мне монокль моего отца, который она хранила долгие годы.

Готовясь к съемкам, я старалась выглядеть старше, более опытной, репетировала дома в мамином платье, отрабатывая походку светской дамы. Каждый день я докладывала о проделанной работе Рудольфу Зиберу, в которого влюбилась по уши со второй нашей встречи и оставалась влюбленной в течение многих лет.

В платье моей матери, с волосами, завитыми в сотни мелких кудряшек, – прической, сделанной усталым парикмахером (которому мы, новички, были совершенно безразличны), – с моноклем моего отца появилась я на студии и предстала перед своим будущим мужем… Я была слепой, как летучая мышь, но зато монокль был на месте. Выглядело все очень смешно, и, наверное, Зибер, увидев меня в таком «великолепии», не мог не посмеяться в душе, но ничем не обнаружил этого. Более того – он предложил мне еще одну небольшую роль. Я полюбила его, конечно, не за это. Я полюбила его потому, что он был красивый, высокий, белокурый, умный. Он обладал всем, что могло покорить молодую девушку.

Единственный его недостаток – он не интересовался «молоденькими девушками»… В то время у него был пылкий роман (так говорили) с дочерью режиссера фильма, очень красивой женщиной, тоже киноактрисой. Что же касается меня – я страдала. К счастью, сцены «в зале казино» много раз повторялись и я, участвуя в массовке, снова и снова приглашалась на студию. Я видела его, но он не обращал на меня внимания.

Дома говорить обо всем этом я не могла. Моя мать, будучи довольно замкнутой, никогда не обсуждала мои приключения в «мире кино» – выражение, которое ей было ненавистно. Ее отношение к кино было такое же, как к цирку. Страх ее мучил, наверное, во сне и наяву, страх, что я соблазнюсь жизнью во грехе.

Она не знала тогда, что у меня был панцирь, защищавший от подобной жизни. Она сама его сотворила.

Храни бог каждую женщину от того, чтобы в молодые годы стать вдовой, как моя мать. Природа устроила так, что рядом с женщиной должен быть мужчина. Он думает логичнее, чем мы. Возможно, это заложено в клетках его мозга. И я совершенно определенно знаю: для решения различных проблем ясное мнение мужчины – лучшее средство привести в порядок свою собственную запутанную голову. Но, когда нет мужчины, нужно одной справляться со всеми проблемами. Это и приходилось делать моей маме.

Однако вернемся к моменту моего появления на студии в необычном и смешном виде: меня подвели к игорному столу и показали, что нужно делать. Зибер сам показывал, как я должна двигаться, и иногда, торопливо проходя мимо, смотрел на меня. Безнадежно влюбленная, ждала я этих коротких встреч. Мои съемки продолжались три дня.

И вот теперь я заявила маме: «Я встретила человека, за которого хотела бы выйти замуж». Она не упала в обморок, встретила известие спокойно. Только сказала: «Если это так, давай подумаем, что можно сделать».

Никогда не разрешала она мне встречаться с Рудольфом Зибером вне студии, как бы часто ни звонил он мне, пытаясь пригласить поужинать или отправиться на машине на прогулку.
Но он не сдавался. Он нанес визит (о чем предварительно договорился), правда, после этой встречи мама не стала счастливее. Конечно, со временем он понял, что роль кокетки я только играла в фильме, а не была ею в жизни, иначе не стал бы так упорно преследовать меня. Он был добрым, настоящим интеллигентом, учтивым и внимательным, он делал все, чтобы я могла положиться на него. Это чувство доверия друг к другу оставалось неизменным всю нашу совместную жизнь.

Мы обручились, а через год поженились. До свадьбы возле нас всегда была гувернантка, всегда чужие глаза – мы никогда не оставались одни. Рудольфу Зиберу нужно было иметь терпение Иова, чтобы не обращать на все это внимания.

Мама дала согласие на нашу свадьбу и собственноручно сплела миртовый венок. Кирха была забита битком. Члены нашей семьи в военном и штатском. Я, переполненная сентиментальными и поэтическими чувствами, плакала, глядя на Зибера, и удивлялась его спокойствию. Он любил меня всем своим существом, но не был таким сентиментальным, как я. Чувствительности он предпочитал глубокое чувство.

Нелегкая была у него жизнь, особенно в то время, когда мы только поженились. Хотя бракосочетание и совершили в соответствии с обычаями, он чувствовал себя в нашем доме посторонним. Что касается меня, то в силу неопытности я не могла протянуть мостик между ним и моей семьей. Я считала, что если я его люблю, то и все должны его любить. Я ждала ребенка, как мне того и хотелось, и Рудольфа Зибера с большим радушием стали принимать в кругу моей семьи. Он работал в кино и месяцами кочевал по свету. Он привозил меня к маме, когда уезжал, чтобы я не оставалась одна.

@темы: Цитаты

---

Какое еще юное создание,но уже с упрямством в чертах.

[.ТаисАфинская]

@темы: Фото

---

Приди ко мне

[Marlene Dietrich]

Marlene Dietrich «Komm doch mal her» Ich bitt` Dich so sehr! Komm` doch mal her Und spiel` mit mir Wenn du magst! Ich verlang` keinen Ernst Keine dauernde Liebe. Auch nicht, dass es immer so bliebe. Und geh` dann wenn Du`s sagst. Siehe her die Rosen in meinem Schoss. Sie sind so rot zum Kussen. Und alle gebe ich davon Dir Auch wenn Sie sterben mussen. Komm` doch und spiel mit mir!!!

Марлен Дитрих«Приди ко мне» я так прошу - приди же ко мне и поиграй со мной, если хочешь. я клятв не прошу и вечной любви до гроба не обещай мне. взгляни на розы у меня на подоле - их алые губы ждут поцелуя. их все до единой тебе подарю я, даже если им жить недолго. приди же и поиграй со мной (Перевод Татьяны Андреюшкиной,г.Тольятти)

@темы: Цитаты

---

О бабушке. Отрывок из книги Марлен Дитрих "Размышления"

[Marlene Dietrich]

Бабушка была самой прекрасной из всех женщин. Элегантная, очаровательная, настоящая леди, совершенная во всех отношениях. У нее были темно-рыжие волосы и бархатные глаза переменчивого цвета. Она была высокой и стройной, остроумной и веселой (когда хотела, умела выглядеть много моложе своего возраста). Она вышла замуж, когда ей было семнадцать лет. Она носила дорогую одежду, и даже перчатки делались для нее по заказу. Она задавала тон в моде, не желая этого или не интересуясь тем, что носил весь мир. Она любила лошадей и каждое утро ездила верхом. Проезжая мимо нашего дома, она останавливалась, когда я выходила в школу, целовала меня через вуаль, пахнущую утренней свежестью и духами. Моя мама никогда не критиковала ее поступки, даже тогда, когда она вторгалась в мой строгий распорядок дня. Бабушка осыпала меня любовью, нежностью и подарками. Она первая пробудила во мне любовь к прекрасному, начиная от картинок на шкатулках Фаберже, бледно-розового жемчуга, обвивавшего ее белую шею, и рубинов на ее пальцах…

Она разрешала мне балансировать своей туфелькой на пальце и при этом приговаривала: «Вот какими легкими они должны быть». С нетерпением я ожидала француза, который приезжал к началу каждого сезона, чтобы принять заказы на новую обувь. Кроме того, он привозил много обуви на примерку, но бабушка не разрешала мне присутствовать при этом. Она говорила: «Школа, конечно, дело более важное, хотя примерка обуви – это тоже серьезная вещь». В своем совершенстве она была реальной и как бы из миража – желанная и далекая, недостижимая и манящая. Ее забота о близких была такой же страстной, как и ее любовь.

Когда мы приходили к бабушке, то перед дверью ее дома мама так сильно щипала мои бледные щеки, что я вопила от боли. Мама не хотела, чтобы бабушка волновалась из-за моей бледности. И вот уже бабушка бежит вниз по широкой лестнице в своем узком шелестящем платье. Она снова и снова произносит мое имя, становится передо мной на колени, и мы обе, счастливые, раскачиваемся в нежном объятии. Мы говорим только о добрых вещах, о письмах с фронта, но никогда – о горе и войне. Моя мама старалась избавить бабушку от всех забот и неприятностей. Я уверена, она тратила на это немало сил и энергии.

Когда мы возвращались домой, она не говорила ни слова, иногда брала меня за подбородок, прижимала мою голову к себе и старалась идти со мной в ногу.

@темы: Цитаты

---

Цитаты о воспитании, качествах характера и манерах.

[Marlene Dietrich]

Сочувствие к себе - вещь запрещенная, и не следует отягощать других своими заботами.

Неизбежное надо принимать с достоинством.

Когда люди говорят: 'Я сделал все что мог', это значит, что они недооценивают себя.

Так просто быть добрым. Нужно только представить себя на месте другого человека, прежде чем начать его судить.

Держи язык за зубами, если не можешь предложить что-то в замен того, что тебе не нравится.

Хорошее воспитание имеет и свои минусы, особенно когда идет речь о карьере в театральном мире.

Я была знакома с несколькими гангстерами и нашла, что их правила и принципы иногда довольно точно совпадали с моими, особенно когда речь шла о человеческой верности.

Никто не станет рассказывать сплетни, если некому слушать.

Поскольку терпение - моя величайшая добродетель, а совершенство - моя цель, я была хорошо подготовлена для выполнения кулинарных задач.

@темы: Фото, Цитаты

---

О манерах. Из книги Марлен Дитрих "Размышления"

[Marlene Dietrich]

Я очень рано должна была научиться контролировать себя. Если ты настолько поддаешься своим чувствам, что они властвуют над тобой, ты становишься источником беспокойств, обузой для окружающих. А это уж самое плохое проявление дурных манер, невоспитанности. В этом я была убеждена точно так же, как и моя мать. Крепко держать себя в узде – стало моей второй натурой к тому времени, когда мама решила, что я уже достаточно повзрослела и мои юбки следует удлинить, чтобы прикрыть колени.

Еще раньше я поняла, какое это тяжкое бремя – выслушивать праздные жалобы. Я стала скрывать от мамы всевозможные проблемы, решение которых было не в наших силах. Я знала также и еще одно правило, простое для понимания, но не очень-то легкое для выполнения: неизбежное надо воспринимать с достоинством.

Чувство достоинства исключало какие бы ни было жалобы. Отсюда следовало: слезы, которые вы проливаете из-за неизбежного, должны оставаться вашим секретом.

И еще одному я научилась: подчинению правилам логики, которые помогают легче все запоминать. Логическое заключение, логика – это как бы путеводитель по лабиринту законов, правил, авторитетных мнений, причем приложимый не только к области мысли, но и указывающий путь к решению математических задач. Постигая логику, я начинала понимать и любить ее.

Мои зубы были испорчены войной, однако мама верила в силу своих ген, верила в то, что она создала достаточный резерв в своем ребенке для голодных военных лет. «Они – прекрасны, твои зубы, они выдержат все, – говорила она, когда я терла их щеткой, – они еще послужат тебе». И добавляла как неоспоримое: «Все зависит от наследственности». Она глубоко верила в происхождение, или «конюшню», как она это с удовольствием называла, и продолжала отнимать у меня скудные порции молока, сыра и мяса, чтобы передать их своей матери.
<...>
Самодисциплине трудно было учиться, но каждый взрослый помогал в этом, каждый ободрял нас, всем своим поведением давая нам хороший пример. То, чему нас учили, рассматривалось как само собой разумеющееся, никаких особых похвал за свои успехи мы не получали.

Небрежность осуждалась, безрассудство, опрометчивость – тоже.

Каждая дискуссия с мамой заканчивалась фразой: «Потом ты будешь меня благодарить!» Молча, про себя, я продолжала спорить с ней, потому что наступает такой возраст, когда начинаешь вступать в спор с теми, кто устанавливает законы, требующие выполнения неудобных для тебя обязанностей.

Из-за войны многие законы больше не имели силы. И то, что наше образование продолжалось так же, как и в мирное время, заставляло нас сомневаться в здравомыслии старших. Мы чувствовали себя и взрослыми и беспомощными одновременно.

Почему вдруг мама придавала такое значение шнурованию ботинок? Мне, например, это казалось совсем не важным. Даже когда я шнуровала ботинки доверху, она продолжала затягивать их еще туже. «Когда ты вырастешь, твои лодыжки должны быть тонкими. Сейчас самое время об этом заботиться». Я не разделяла ее интереса к моим лодыжкам, мне не нравилось ощущение туго зашнурованной обуви. Правда, свои лодыжки я рассматривала как ее собственность, поэтому мне было приятно сделать ей такое одолжение. Иметь тонкие лодыжки, равно как и тонкие запястья, – в этом тоже было нечто связанное с происхождением («конюшней», как говорила мама), которому она придавала большое значение. Я любила это почти детское качество моей матери, оно приближало ее ко мне теперь, когда она казалась такой далекой в своем одиночестве. Мне говорили, что я похожа на отца, и я считала, что мне не очень-то повезло в этом. Мама же утверждала, что это хорошая примета. Дети, похожие на отца, должны быть счастливыми.

@темы: Цитаты

---

[.ТаисАфинская]

Мои ноги не так уж красивы, просто я знаю,что с ними делать. (с)Марлен Дитрих

@темы: Фото, Цитаты

---

О матери. Отрывок из книги марлен Дитрих "Размышления"

[Marlene Dietrich]

Война не научила ее ничему новому. Основные жизненные ценности она познала интуитивно. И была так совершенно уверена в них, будто сама их сотворила. Иногда, чтобы придать больший вес своему утверждению, она цитировала известных философов, поэтов. Получалось так, словно она учтиво позволяла другим разделять ее собственное мнение. Она была слишком молода и не имела еще жизненного опыта. Ее юность была защищена от всяких невзгод. Она рано вышла замуж (что шокировало добропорядочное общество города) и стала матерью, когда ей было семнадцать лет.

Теперь она тихо стояла у списков, вывешенных на стене, она искала имя, которое не хотела найти. Становилось темно. В городе один за другим зажигались фонари. Ей оставалось прочесть еще два списка. Вот здесь последние фамилии… Ее пальцы ищут под запотевшим стеклом, которое стало грязным от прикосновения тех, надеявшихся, кто, так же как и она, искал имя и не хотел его найти. Наконец ее рука ослабевает, она опускает голову, глаза становятся влажными, в них радость облегчения, которую могу видеть только я. «Пойдем домой, Поль, – сказала мама, – мы откроем консервы, которые я приберегла для особого случая, и это будет прекрасный вечер. Если хочешь, я сделаю твое домашнее задание. Она называла меня этим французским именем, когда бывала счастлива, а слово «консервы» прозвучало у нее не жестко по-немецки, а в его французском произношении. Как легко было ее любить!

Она всегда была очень сдержанна, не целовала меня, не прижимала к себе, как это делала, когда я была маленькой. Чем старше я становилась, тем меньше она обнаруживала свои чувства. Она целовала меня в лоб, щеку, но всегда мимолетно, небрежно, а иногда и порицая за какую-нибудь мелкую провинность. Казалось, ее не интересовало, люблю ли я ее, – должно быть, в этом она не сомневалась. Но она хотела, чтобы я с ней чувствовала себя уверенно. Хотела отогнать страх и неизвестность, принесенные войной в нашу жизнь. Каждый день я должна была повторять десятки раз: «Если я буду со своей мамой, со мной ничего не случится!» С ней мне действительно ничего не было страшно – ни враг, ни чума, ни ядовитые газы. С ней я могла войти даже в клетку с тигром. Она была сильной, храброй, волевой. Возможно, она скрывала свои подлинные чувства, чтобы для других оставаться сильной. На нее можно было положиться. Ее внешность была так же прекрасна, как и человеческие ее качества. Она была поразительно красива.

Она была достойной представительницей аристократии, воплощением истинной порядочности, человеком щедрого сердца. Я всегда испытывала глубочайшее уважение к своей матери. И потому мне легко было следовать ее строгим, но ясным и определенным жизненным принципам. Первое и, пожалуй, самое главное правило – это чувство долга. Требование столь же непреклонное – любовь к делу, любовь даже к обычной домашней работе. Моя мать могла с вдохновением выполнять любую повседневную работу, превращая ее в увлекательное занятие, завершив которое она всегда была полна радости. Но вот перед нею новая цель, в глазах появляется особенный блеск, движения становятся порывистыми, и наконец раздается уже ничем не сдерживаемый ликующий крик: «Так и есть, как я говорила! Ну, посмотрите только! Я знала! Я знала!»

И она полна такой радости и восторга от уверенности в своей системе ценностей, что рядом с ней начинаешь чувствовать себя, как в церкви: «Да что я такое со своими мелкими мыслями и заботами, если здесь перед тобой находится такой образец для подражания, и он тут, рядом, где наши общие корни, – дома».

Еще одно незыблемое ее правило – верность. Она никогда не читала морали по этому поводу, но ее охватывал ужас, когда она сталкивалась с неверностью. Тут она была непримиримой. Она осуждала быстро, без пощады. И только тогда бывала снисходительной и остерегалась выносить приговор, когда речь шла о поступке против закона, который она считала устаревшим. А когда в основе сложной ситуации лежал эмоциональный конфликт, тогда она вообще запрещала говорить или судить о вине. «Человек, доведенный до крайности, – говорила она, – легко теряет контроль над собой, попадает под власть эмоций».

@темы: Цитаты

---

Цветные фото

[.ТаисАфинская]

Не так много известно цветных фотографий Марлен Дитрих. вот несколько из них.

еще три

@темы: Фото